– Да, я осуждаю, – не было смысла скрывать моих истинных чувств. – Если вы пришли высказывать сожаление, то не мне это нужно говорить, а Леде.

– Я не смею, – Сабира, казалось, готова была заплакать. – Я умру, если посмотрю ей в глаза.

– Вы трусливы, – поморщился я. – А еще гвардеец. Вас, наверно, повысили до сержанта, а? На место Леды.

– Зря вы так думаете, – горько усмехнулась Сабира. – На ее место капитан Галлен назначил своего приятеля. Но кое в чем вы правы. Я заняла место Леды. Кирк сделал меня своей любовницей.

– Сделал? Против вашей воли?

– Поймите, мне некуда пойти, кроме гвардии. Мне приходится подчиняться. Я не могу вернуться к себе на родину, на юг. По определенным причинам, которые не буду озвучивать.

– Чего вы от меня-то хотите? – этот разговор начал меня раздражать.

– Берегите Леду, – прошептала девушка. – Берегитесь сами. Вы оба не в безопасности.

– Что вы имеете в виду? – несмотря на сырой холодный воздух, мне внезапно стало жарко.

– Недавно Кирк вернулся в гарнизон крайне взбудораженным. Он ведь встречался с вами, верно? Кирк позвал меня к себе. Когда я пришла, он был уже довольно пьян. Он бормотал, дословно: «Этот Грен Форо решил все вынюхать. Решил обелить имя своей девки. Надо с этим что-то решать».

Меня пробрала дрожь, но я постарался, чтобы Сабира не заметила этого.

– Что еще вы знаете?

– Ничего, – зябко поежившись, Сабира поднялась и посмотрела мне прямо в глаза отчаянным взором. – Ничего, господин Форо.

– Что ж, благодарю и за это.

Мелкая морось превратилась в настоящий дождь, но я не спешил заходить в дом. Стоя под холодными каплями, я смотрел на удаляющуюся фигуру Сабиры.

Вечером шестого дня Забрин прислал весть о том, что трое из моей банды арестованы. Нивуд, Брандис и Эшек. Я безумно вглядывался в листок бумаги, который принесла мне посыльная девчушка и не мог поверить в случившееся.

– Ответ будет? – гнусаво спросила девочка, на что я только махнул рукой. Мне нужно лично переговорить с Забрином. Срочно.

– Беда, Грен? – Леда незаметно подошла ко мне и осторожно положила ладонь на мое плечо.

– Почему ты так думаешь? – Я старался отгородить девушку от любой информации, которая могла бы напугать ее или расстроить.

– По твоему лицу вижу.

– Все хорошо. Мне сейчас надо отлучиться.

– Возвращайся скорее.

И все. Никаких расспросов. Умница моя Леда, наверно, все сама поняла. Я наскоро поцеловал ее в горячие губы и вышел из дома. Как в бреду оседлал лошадь и выехал в туманные городские перекрестки. Мне казалось, никогда еще в жизни я не ощущал столь тяжелый груз на своих плечах. Вина, тревога, даже страх – эти чувства душили меня изнутри. Сумрачный Синефорт полностью соответствовал моему настроению – мокрым камнем мостовых, мутными водами Аралы, затхлым сырым воздухом он усиливал мрачное ощущение неизбежности.

***

Забрин был на полпути к глухому пьянству. По крайней мере, на столе перед ним стояла пустая бутылка вина. Вторую бутылку мой друг разлил по двум огромным кружкам, приглашая меня присоединиться.

– Рассказывай, – я лишь пригубил выпивку и вперился взглядом в Забрина. Тот исподлобья посмотрел на меня.

– Сам догадаешься, на чем их поймали?

– Видимо пытались узнать кое-какую информацию, – я на секунду спрятал лицо в ладонях, но сразу же справился с эмоциями и спросил. – Что с ними будет?

– Я понятия не имею что с ними будет! – взревел Забрин и одним махом снес со стола всю посуду. – Я одно только знаю – что ты влез куда не следует, а пострадали другие. Из-за тебя! Из-за девки твоей!

Вино растекалось по полу ароматной красной рекой. Я молча наблюдал, как темные ручейки огибают бутылочные осколки и затекают между досок пола.

– Чего тебе не хватало, а Форо? – Забрин отдышался и немного успокоился. – У тебя ж и деньги есть, и дело свое. Жил бы себе спокойно со своей девчонкой.

– Леду подставили, – устало произнес я. – Я хочу справедливости. Хочу жениться, и чтобы никто не тыкал мне в лицо, что моя жена – предатель. Хочу, чтобы Леда могла спокойно ходить по городу, чтобы на нее не смотрели, как на отброс, чтобы…

– Ты что же, не понимаешь, что никогда такого не будет! – снова заревел Забрин. – Ты совсем мозги потерял там, на юге?! Ты…

Тихо заскреблись в дверь. Забрин подскочил на месте и, поскальзываясь на пролитой жидкости, пошел открывать. За дверью, мучаясь от одышки, весь мокрый от пота стоял толстяк Никк. Глаза его бешено сверкали, словно у безумца. Увидев меня, он рванулся в комнату и схватил меня за грудки. Я, словно котенок, повис в его руках, а Никк, брызжа слюной, бормотал несвязное:

– Их заставили… Они тебя… Тебя… Заставили…

– Отпусти этого придурка и глотни крепкого, – Забрин достал откуда-то еще одну бутылку вина, и, вытащив пробку, сунул ее прямиком под нос Никка. Толстяк разжал руки, от чего я приземлился обратно на стул, и сделал огромный глоток из принесенной бутылки.

– Так. А сейчас садись и говори нормально, – теперь Забрин был само спокойствие и самообладание. Кто бы мог поверить, что пару минут назад он был готов разнести всю комнату в порыве гнева.

– Я попытался узнать, что сделали с нашими арестованными ребятами, – Никк вполне пришел в себя, но бутылку вина из рук не выпускал. – Я нарядился нищим и весь день околачивался возле гарнизона. И даже умудрился проникнуть внутрь.

– Ты совершил невозможное, дружище! – подбодрил я его.

Никк лишь посмотрел на меня, как на идиота, и продолжил.

– Не буду рассказывать всех подробностей. Скажу только главное – ребят пытали. И они признались, кто их нанял и зачем. Они сказали, что ты просил их нарыть информацию. Ты, Грен!

Холодная испарина покрыла меня до кончиков пальцев. Казалось, горло свело, и я не мог произнести ни звука. В голове была лишь одна паническая мысль: «Попался. Влип».

– Ну, что, доигрался? – Забрин хмуро посмотрел на меня.

Кое-как, собрав всю волю в кулак, я поднялся и на негнущихся ногах пошел к двери.

– И что ты собираешься делать? – окликнул Забрин.

Если бы я знал. Если бы только знал.

***

Город плыл и покачивался перед моими глазами, словно я надрался дешевого пойла. Но это было не опьянение. Мой взор туманил страх. Страх, какого я никогда еще не знал в своей жизни. Теперь я понимал, что все были правы. Все вокруг – те, кто призывал меня не ворошить осиное гнездо, кто советовал жить тихой и незаметной жизнью с любимой женщиной. Теперь же моя самоуверенность подставила под удар мою жизнь, Леду, наше будущее… «Что с ней станет? Что будет с Ледой без меня?» – самые пугающие мысли, от которых накатывала мерзкая тошнота, а ноги становились ватными. Я выберусь, из любых неприятностей, а вот Леда… Моя несчастная меченая девушка…