— Ну-ка, теперь посмотри мне в глаза и повтори то, что ты только что сказала.

Афия не решилась отвести взгляд. В ее зрачках мелькнул страх, но она твердо произнесла:

— Я хочу выучиться твоему делу. — Осмелев, она схватила Джейка за руку. — Я хочу, чтобы ты воспринимал меня всерьез.

— Что ж, справедливо, — признал Джейк, чуть заметно улыбаясь.

На самом деле его охватило нечто сродни ужасу: Джони была права — Афия Сент-Джон как раз в его вкусе. Красивая до безумия и очень, очень испуганная. Девушка, попавшая в беду. Жертва заниженной самооценки.

Еще мгновение — и Джейк, не сумев совладать с собой, поцеловал бы Афию, но на его удачу из-за угла выехал здоровенный «харлей» и затормозил рядом с ними.

Афия шарахнулась от Джейка, а он сам застыл словно изваяние.

Огромный мужик, похожий на гору мышц, в черных джинсах и черной майке, приглушил мотор мотоцикла. Волосы у него тоже были черными, густая щетина была тщательно подстрижена в виде бородки и довершала образ парня с обложки. Ласково улыбнувшись Афии, он кивнул Джейку и протянул огромную ладонь, похожую на лопату:

— Руди Гэллоу.

— Джейк Лидс.

Это был тот самый мужчина, которого он по ошибке принял за водителя лимузина. Парень, которого Афия называла другом.

Руди смерил Джейка взглядом, словно решая, стоит ли иметь с ним дело, затем повернулся к девушке. Джейк внимательно оглядел парня и пришел к выводу, что он не тот, за кого себя выдает.

Афия быстро уселась позади Руди, и это позволяло сделать еще один вывод: она и раньше ездила на «харлее» в качестве пассажирки.

— Во сколько я должна приехать завтра? — спросила девушка торопливо. Казалось, ей не терпится побыстрее уехать, словно она тоже чувствовала чудовищное беспокойство в присутствии Руди Гэллоу.

Детектив представил, как эта парочка мчится по шоссе, приезжает в роскошный дом, где с трудом успевает добраться до постели, чтобы заняться жадным и (да-да!) необузданным сексом. Сами собой в голову полезли детали: шелковое постельное белье, тонкая кружевная сорочка, сброшенные бордовые босоножки, сбивчивое дыхание…

У Джейка даже глаз задергался от негодования.

«С чего это я так распалился? Мы знакомы с Афией всего шесть часов, и, похоже, у нее есть парень».

— Приезжай к девяти. Она улыбнулась:

— Жду с нетерпением.

Джейк снова взглянул на красавца за рулем «харлея». Мощная спина, крепкая шея, смуглая кожа, прищуренные глаза, изучающие Джейка. Может, здоровяк и не видел в детективе соперника, но его раздражало присутствие Джейка рядом с Афией, это было очевидно.

Махнув на прощание рукой, Руди завел мотоцикл и медленно поехал в сторону шоссе. Джейк уселся в свой старый «мустанг» и несколько минут не двигался, бездумно глядя в окно.

Афия была права: он совершенно ее не знал. Едва ему начинало казаться, что он раскусил девушку, как она преподносила ему очередной сюрприз. Она легко перевоплощалась из элегантной штучки в уборщицу, секретаршу и даже подружку байкера.

Не раздумывая ни секунды, Джейк вытащил из кармана мобильный и набрал номер сестры.

— Джони, это я. Включи-ка свой ноутбук.

Сама о том не подозревая, Афия бросила ему вызов.

— Что будешь на завтрак? Овсянку или фруктовый салат?

— А ты мог бы приготовить омлет с ветчиной и сыром?

Руди обеспокоенно взглянул на подругу, сидевшую по-турецки на диване. На ней были мягкая фланелевая кофта леопардовой расцветки и черные махровые штанишки, светлые волосы рассыпались по плечам — невероятно уютный вид.

Руди был знаком с Афией уже пять лет, и она всегда завтракала овсянкой или фруктовым салатом, иногда позволяя себе ржаной хлебец со свежевыжатым апельсиновым соком. Вчера же она попросила Жан-Пьера купить пиццу с двойным сыром по дороге из видеопроката. А во время просмотра «Касабланки» поинтересовалась, нельзя ли приготовить поп-корн в микроволновке.

Поп-корн! Калорийный, впитавший в себя немалое количество сливочного масла!

А теперь еще этот омлет с ветчиной и сыром. С Афией творилось что-то не то.

Натянув футболку с надписью «АББА», Руди босиком прошлепал к холодильнику, подтягивая на ходу трикотажные шорты.

— Сейчас поглядим. — Он распахнул дверцу и уставился внутрь. — Можно сделать омлет со шпинатом и соевым молоком.

— Ну-у… — разочарованно протянула девушка. — Тогда уж лучше оладьи с кленовым сиропом. И пару ломтиков бекона.

— Хм…

Руди засыпал в кофемолку порцию свежих зерен и почесал пальцами одной ноги под коленкой второй.

— Так, признавайся, — велел он Афии, — что с тобой происходит?

— О чем ты?

— Что творилось вчера в вашей конторе?

— Кроме того, что я полдня драила полы и стены и залила отбеливателем ковер?

— Да, помимо этого.

— Ничего особенного.

— Но ты явно сама не своя, — завопил Руди, стараясь перекричать работающую кофемолку.

— Я очень даже моя, — удивилась Афия.

— Нет, у тебя точно стресс.

— Нет у меня никакого стресса!

— Ты подавлена.

— Вовсе нет!

Нахмурившись, Руди принялся пересыпать перемолотый кофе в кофеварку.

— Тебе одиноко? — решил он зайти с другой стороны.

— С чего бы это? — Афия забавно наморщила носик. — Я живу в уютной квартире вместе с двумя милыми и приятными мужчинами.

Руди недоуменно оглядел несобранный диван (Афия отказалась поменяться с ним местами и ютилась в тесноте), крохотную кухоньку с небольшим обеденным столом, зал, заваленный коробками и сумками Афии и Жан-Пьера, похожий на поле битвы.

Что она называет уютной квартирой? Этот бедлам?

Отношения Афии и Руди с годами переросли из простого договора о найме в крепкую дружбу. Когда-то девушка подарила ему лимузин, а недавно даже помогла своему бывшему шоферу найти новую работу по частному извозу. Теперь Руди мог сам выбирать себе график и выполнять разовые заказы. Он считал Афию доброй, великодушной и умной девушкой и очень ценил их дружбу. То, что она жила в его квартире, ничуть не смущало его.

Его сосед Жан-Пьер был куда менее удобным сожителем. Мало того, что он привык придумывать всем знакомым дурацкие клички, он еще и обожал классические танцы, а потому постоянно смотрел по телевизору канал классической музыки или спорт. Более того — Жан-Пьер шил одежду на заказ. Отрезы ткани, нитки и выкройки постепенно расползлись по квартире Руди, словно жили собственной жизнью. Руди пообещал приятелю, что отвесит ему затрещину, если снова наступит босой ногой на булавку.