Судя по всему, это было что-то личное.

— С тобой это тоже случилось?

Морт опустил глаза к чашке.

— Моей жене было всего двадцать пять, когда она умерла, и уже через неделю она служила горничной в богатом доме здесь, в Атланте. Иногда мне удавалось увидеть ее на улице. — Он прерывисто вздохнул. — Потом они уехали в Нью-Йорк, а я не смог последовать за ними.

— И владелец моего отца может сделать так же? — ужаснулась Райли.

— Закон не запрещает транспортировку Воскрешенных через границы штатов. По крайней мере, пока.

— Тебе удалось вернуть жену?

— Только после истечения года, — сказал он полным боли голосом. — Это уже была просто… оболочка.

Боже.

Достаточного того, что ты похоронил любимого человека, но видеть его в таком состоянии, будучи не в силах ничем помочь… страдание, оказывается, имеет такие ужасающие формы, о которых Райли и не подозревала.

— Поэтому я стал некромантом, — сказал он. — Насчет твоего отца: я отправлю дело о несанкционированном воскрешении в наше Общество. Ну и поспрашиваю людей, вдруг удастся что-нибудь выяснить.

— Если мне удастся вызволить его, ты сможешь вернуть его в землю?

— Нарушить заклятие? — Морт присвистнул. — Это нешуточное дело. У нас тут было… что-то типа кровной вражды между двумя заклинателями несколько лет назад. Они вмешивались в дела друг друга и наворотили такого…

— То есть все, что ты можешь, это задавать вопросы? — спросила она резче, чем сама ожидала.

— Это единственное, что я пока могу сделать. У твоего отца нет гражданских прав, — терпеливо объяснил Морт. — Когда придет пора вернуть его в могилу, нам даже понадобится помощь вызвавшего его некроманта, чтобы снять заклятие. Понимаешь? А если этот человек зол на тебя…

Он развел руками.

— Что будет, если отец не вернется в могилу спустя год?

— Тело начинает разлагаться, в то время как живое сознание заточено внутри. Такой пытки не пожелаешь никому.

Печенье в желудке Райли перевернулось.

— Ты хочешь сказать, что у меня очень большие проблемы?

— Нет, — вздохнув, возразил он. — Я хочу сказать, что выбор у тебя невелик, но не надо сдаваться. Если у купившего его человека есть хоть капля сострадания, он позволит тебе видеться с ним.

— Как будто он в тюрьме, — сказала она грустно. — А есть место, где их продают? Может, на ярмарке?

— Да, — отозвался он, задумчиво гоняя ломтик печенья по столу. — Я схожу на вандю и поищу его там.

— Куда?

— Вандю. Это аукцион по-французски. Следующий будет в ночь пятницы.

— Я пойду с тобой.

Он покачал головой:

— Тебе не будут рады.

— Плевать, — сказал она, отодвинув чашку. — Я должна быть там.

Морт озабоченно нахмурился:

— Мои коллеги не очень приветливые ребята. Вряд ли им понравится, если ты придешь и начнешь задавать странные вопросы.

— Но я хочу быть там, — упрямо повторила Райли. И попыталась применить волшебное слово: — Ну пожалуйста!

Морт закусил губу, но затем расслабился. Вздохнул:

— Ладно. Но я предупредил, что все может обернуться неприятностями.

Только в том случае, если мы не найдем папу.

* * *

Райли пыталась справиться с бушевавшими внутри нее эмоциями, шагая по узкой улочке к центральной аллее квартала. Неужели стоило верить в то, что после разговора с Мортом все пойдет на лад? Что папа дождется ее и сможет обрести вечный покой. Если его действительно удастся найти и заклинатель согласится снять колдовство, ей придется хоронить его заново. Еще раз.

О господи.

Шагая мимо стены с почтовыми ящиками, Райли обратила внимание на одного парня. Тот рисовал на стене какое-то граффити. На вид ему было лет тринадцать, широкий капюшон свалился с затылка, и видны были светлые волосы с контрастными черными полосками. Запах свежей краски щекотал ей нос, парень тем временем щедро малевал надпись широкими полосками, капли стекали вниз.

Райли подошла ближе, и хулиган подскочил от неожиданности, испуганно поглядев на нее. Он кинулся прочь и отшвырнул баллончик, тот покатился по брусчатке, стукнувшись о кроссовку Райли.

Она стояла и смотрела, как алая краска начинает постепенно выцветать, сначала становясь блекло-красной, затем розовой и наконец белой. Она сползала вниз кирпич за кирпичом, будто кто-то стирал ее шваброй для мытья окон. Затем она растрескалась и облетела мелкими кусочками пыли. И снова волшебство. Несмотря на кривизну и ошибки, Райли легко угадала, что было написано.

Некроманты ацтой!

— Нельзя не согласиться.

— Дом, милый дом, — напевала Райли, стоя на пороге комнаты в подвале церкви Святой Бригитты. Комнатка оказалась не ахти, но Райли ничего особенного и не ожидала. Две ничем не примечательные деревянные койки одна над другой, стол, два стула и зеленая кушетка. Кроме того, здесь имелись маленький телевизор, мини-холодильник, микроволновка и разделочный кухонный столик с глубокой раковиной. В конце узкого коридора Райли увидела ванную. Если бы не беленые стены и распятие над дверью, можно было бы представить себе, что она в бункере.

Положив сумку на стол, Райли хорошенько заперла дверь и удалилась в тесную ванную — переодеться в любимую пижаму с веселыми пандами. На самом деле та выглядела абсолютно по-идиотски, но нравилась Райли, потому что ее купила мама. С ней были связаны теплые воспоминания.

Главное, чтобы Бек не увидел…

Но он и не увидит, если только не случится чего-нибудь из ряда вон выходящего и ему не придется прятаться здесь, в церкви. Но тогда пижама с пандами станет последней вещью, о которой стоило бы беспокоиться.

Как следует умывшись и почистив зубы, Райли аккуратно сложила верхнюю одежду на стуле. Волна горячего воздуха из вентиляции под потолком взъерошила ей волосы. Девушка сердито покосилась наверх.

— Душновато, — заметила она. Поиски термометра не увенчались успехом. Дело было плохо. Либо пронизывающий холод на кладбище, либо парилка здесь. Ей определенно не везло.

Еще раз проверив замок на двери, Райли пристроилась на нижней койке. Она оказалась неплохой. После долгой возни с подушкой в попытках придать ей идеальную форму Райли откинулась на спину и стала разглядывать спальный матрас над собой.

Отопление отключилось. Затем включилось. И снова выключилось.

Она старалась изо всех сил, но, похоже, в эту комнату сон проникнуть не мог. Проблема была даже не в жаре. В это время суток в голову Райли обычно приходили самые болезненные мысли, и от них было тяжелее всего избавиться. Она по очереди воскрешала у себя в сознании то мамин, то папин голос. Затем стала перебирать в мыслях старые фамильные истории.