Ме́ня опустил глазки и фыркнул, всем своим видом демонстрируя раскаяние. У него никак не получалось стать взрослым.

– Хорошо, хорошо, ты прощен, – и Веда почесала у него за ушком.

– И все же мы должны понять, как мы будем кататься по этой горке замерзшего времени. Простите меня, друзья, за эти несерьезные слова, – Гордый казался растерянным.

– Честно говоря, у меня тоже нет никаких мыслей по этому поводу.

Старушка и орел взглянули на медвежонка. Он все еще не поднимал глаз и делал вид, что будет молчать теперь вечно. Что бы ни случилось. Путь теперь попробуют догадаться без него. Ме́ня даже стал рисовать ноготком лапы какой-то замысловатый рисунок на песке. В остановившихся сумерках линии приобретали загадочные очертания. Но молчать долго было свыше его сил.

– Нужно забраться на самую вершину ледяной горы и набрать воздуха. А потом оттолкнуться и как… – все же не выдержал он.

– Если время движется на острове, то, значит, и над ним. В этом случае мы поднимемся, сколько у меня хватит сил, а потом полетим в сторону скалы с таинственной печатью.

– Ух ты, мы полетим над Дальним лесом! Вот здорово! Я так давно не видел своих друзей! – медвежонок осекся на этом слове и, как бы извиняясь, посмотрел на Гордого.

– Старый друг лучше новых двух. За это не стоит просить прощения, – подбодрил его орел.

– Я только хотел сказать, что беспокоюсь, как там Тришка, Коготок, Прыг да Скок, Малинка с Земляничкой, Длинный… Как там Фил…

Веда ничего не ответила. Некоторое время она внимательно всматривалась в рисунок, оставленный медвежонком на песке. Потом неуверенно спросила:

– Ме́ня, ты ведь не случайно нарисовал его?

– Ну, я не знаю…

– А что означает этот символ посередине?

– Это вот, такая закорючка?

– Именно. Если я не ошибаюсь, это латинская цифра сто, – ответила старушка.

– Почем я знаю. Просто нарисовал, и все, – обиделся медвежонок.

– Веда, почему ты говоришь о цифре сто? – заинтересовался Гордый.

– Если это не происки Магистра, то это подсказка для нас, – настаивала Веда, – посмотри внимательно, дружок, на этот символ и скажи все, что ты о нем знаешь. Сдается мне, ты не случайно его нарисовал.

– Да ничего я о нем не знаю. Похож на ту печать, что на скале, где за дверью Магистр скрылся. Размером с мою лапу. Я тогда еще удивился, какой он четкий. Будто только что выдавлен. А про цифры я ничего не знаю.

– Нет, ну вы послушайте, этот косолапый у меня когда-нибудь получит! Мы впотьмах блуждаем, пытаемся понять, что к чему, а он знает все и молчит! – возмущалась Веда.

– Да что я такое знаю? Я и читать-то не могу. Какие там цифры! Помню только, лиса Лизка тогда Магистру сказала, что они еще век править будут. Ехидненько так сказала.

– Не горячись, Веда! – вступился за обиженного медвежонка орел. – Как ты догадалась о цифре сто? Я тоже не вижу здесь ничего подобного.

– Так это же латинская «С», – от слова сотня.

– Интересно. Мне это неизвестно, но, судя по уверенным словам уважаемой Веды, дело обстоит именно так. Учитывая слова медвежонка о вековом правлении, все совпадает. Не зря нам предоставили эту подсказку. Мы подобрались очень близко к его тайне. Магистр пошел на крайние меры с замораживанием времени именно поэтому. Вот чего он боится.

– А чего он боится? А кто подсказал? – с неподдельным интересом спросил медвежонок.

– Век его кончается. А ты – избранный. Серебрянкой, – тихо ответил Гордый.

– Сами все знают, а на меня только ругаются, – насупился Ме́ня.

– Не ворчи. Никто ничего не знал. Только Гордый смог до этого догадаться.

Веда с таким восторгом посмотрела в глаза орла, что он невольно засмущался от такого явного проявления чувств и поспешно отвернулся. Старушка шагнула к нему и обняла тонкими высохшими руками мощную шею орла. Какое-то время они так и простояли молча, пока медвежонок не стал толкать их своим черным носиком, стараясь протиснутся между ними. Ему очень хотелось быть не только рядом, а быть посредине этих умных и отважных взрослых, ставших ему настоящими друзьями.

Сборы были недолгими. Медвежонок и старушка устроились на спине орла, и он медленно стал набирать высоту. Двигаясь по спирали, Гордый описывал небольшие круги по краям Золотого острова, стараясь держаться точно над его поверхностью. Было очень тихо. Ни ветра, ни снега, ни дождя. Чем выше они поднимались, тем дальше можно было видеть серые окрестности. Лесное озеро, побережье Дальнего леса, даже Горбатая гора вдалеке – все было укрыто серой мглой, безжизненной и недвижимой. Не было ни волн, ни колыхания тонких макушек деревьев, не было видно перелетных птиц, коих обычно великое множество на озере. Лишь песок Золотого острова светлым пятном внизу напоминал о небольшом пятачке еще теплящейся жизни в мире серой неподвижности.

Вскоре друзья заметили, что мощные взмахи крыльев орла не приводили ни к какому результату. Как ни старался Гордый, они оставались на одном месте. Очевидно, влияние Лесного озера и Золотого острова, служившего им надежной защитой от темных заклинаний Магистра, здесь заканчивалось. Следуя высказываниям медвежонка, они поднялись на самую вершину ледяной горки, и теперь им предстояло наклониться вперед и полететь вниз. В неизвестность. Ме́ня так испугался, что всеми четырьмя лапами вцепился в твердые перья, как панцирь, покрывавшие мощное тело орла. Он обернулся к Веде. Она старалась не подавать виду, что ей тоже не по себе, и сидела без движений, выпрямив спину. Тогда медвежонок пододвинулся поближе к старушке и как можно незаметнее своими острыми коготками ухватил ее за видавшее виды платье. Веда едва улыбнулась уголками бледных губ. Ее согревала мысль, что маленький медвежонок в минуту опасности не прячется за нее, а старается удержать, хотя бы за край платья.

* * *

Им предстоит долгая и опасная дорога, но мы с тобой знаем, дружок, что для того и существуют друзья, чтобы выручать друг друга в трудную минуту, как в сказке о вековой тайне.

Когда-то мне не давал покоя вопрос – кого можно считать своим другом, а кого нет. Как товарищи становятся настоящими друзьями. Вот если кто-то спасет меня от смерти или из плена выручат, это понятно, но ничего подобного со мной тогда не происходило, а впрочем, и не могло произойти. Но одна встреча сразу все разъяснила. К отцу заехал в гости мужчина, которого я никогда не видел. Они так порывисто обнялись, похлопывая друг друга по спине, а в их глазах заблестели слезы. Отец был очень взволнован и все приговаривал: «Колька, Колька, как же я рад тебя видеть». Тогда я понял, что настоящим другом можно считать только того, от встречи с которым у взрослого мужчины наворачиваются слезы, а он их не стесняется. Надеюсь, и у тебя все произойдет именно так, а пока нам пора вернуться к трем друзьям, которые отважились на борьбу со всесильным Магистром, заморозившим время.