Кастус достал тяжелый металлический ключ и начал открывать дверь камеры. Движения его были неторопливыми, точно рассчитанными, и все это время он не сводил взгляда с Магнуса. Щелкнув, замок открылся, и Кастус знаком велел своим людям прикрыть его, а сам вошел в камеру.

Когда тюремщик сообразил, что от могучего воина его больше не отделяет толстая железная дверь, в его глазах промелькнул страх.

Магнус гневно глядел на двух стражников с самострелами, стоявших по обе стороны от Кастуса. Он подумал, что, скорее всего, сможет даже с двумя арбалетными стрелами в теле продержаться достаточно долго для того, чтобы разорвать этих троих на куски, но решил, что в этом мало смысла. Он все равно не сможет бежать из тюрьмы и не узнает, что произошло с тех пор, как его швырнули сюда. Лучше пусть его отведут к сэру Риллиону.

– Медленно повернись ко мне спиной, ранен. А вы двое глаз с него не спускайте.

Магнус развернулся; руки его были скованы тяжелыми стальными наручниками. Кастус открыл замок на цепи, соединявшей наручники со стеной, и надел узнику на ноги кандалы. Затем наручники и кандалы были надежно скреплены очередной стальной цепью.

Кастус с силой потянул за цепь и заставил Магнуса выйти из камеры спиной вперед. Один человек с арбалетом встал впереди, второй – за спиной пленника. Все трое были напряжены, словно ожидали, что Магнус в любой момент набросится на них.

Так его провели по коридору темницы. Остальные узники бросали мрачные взгляды на Кастуса, несколько человек молча кивнули Магнусу в знак уважения. Тяжелая деревянная дверь распахнулась, и они начали подниматься по лестнице на верхние этажи сторожевой башни.

Мысли у Магнуса были одна мрачнее другой. Он знал, что люди ро не придавали никакого значения чести, и сомневался, что его слова, обращенные к сэру Риллиону, изменят положение. Магнус понимал: для того чтобы бежать из города, ему придется убить много народу. Он убил бы их всех без малейшего сожаления, но знал, что это не поможет герцогу Эктору и гражданам Канарна. Им придется теперь терпеть боль и унижение, какие всегда испытывает побежденный народ. Красная церковь не проявляет милосердия к тем, кого только что одолела в бою.

Магнусу не нравилось, что сейчас ему следовало не действовать, а проявлять терпение и шевелить мозгами. Он не привык к такому и надеялся, что Рованоко не покидает его; он верил в то, что мудрость его бога поможет ему и вложит в его уста нужные слова.

Каменная лестница заканчивалась у очередной огромной деревянной двери, а за ней он увидел темнеющее небо. Хлестал ливень, и Магнус ощутил сильный запах крови и соли.

Молодые люди из Канарна прибирались во дворе замка, сгребали мусор и обломки, чинили различные деревянные постройки, которые были разнесены в щепки во время битвы. Красные рыцари, по-прежнему в полных доспехах, патрулировали стену с бойницами, и высоко над головой, на верхушке башни, развевался штандарт Одного Бога.

Магнус с радостью увидел небо над головой и подставил лицо дождю. В камере ему не позволяли умываться, и сейчас, когда струи дождя смыли с него грязь, он сразу же почувствовал себя лучше.

В те дни, что он сидел в темнице, Красные рыцари не теряли времени даром. Хотя они не восстановили разрушенные участки городской стены, они убрали трупы, валявшиеся в башне и во дворе, и вдалеке, в городе, Магнус заметил несколько погребальных костров.

Один покрытый многочисленными шрамами Красный рыцарь, который был старше прочих, поднялся со своего места у костра и подошел к Кастусу. Выбритая голова и острые глаза делали его немного похожим на хищную птицу. Прежде чем заговорить, он с любопытством оглядел Магнуса.

– Кастус, неужели это сам знаменитый Магнус Вилобородый?

Кастус с почтением отдал честь:

– Да, милорд. Его вызвали к главнокомандующему Риллиону.

– У меня имеются сведения о том, что этот гигант из Фьорлана убил около тридцати рыцарей. – Он шагнул мимо Кастуса и остановился перед Магнусом. – Ты крупнее, чем я ожидал, воин из страны раненов… скажи мне, этот недостойный полудурок хорошо с тобой обращается? – Он кивнул на Кастуса, который нахмурился, услышав неожиданное оскорбление.

Магнус, прежде чем ответить, ухмыльнулся своему мучителю:

– Я собираюсь его убить, так что за все его оскорбления я отплачу. Это червь, недостойный того, чтобы жить, а уж тем более сражаться в бою.

Красный рыцарь хмыкнул и кивнул в знак согласия. Магнус испытал удовлетворение при мысли о том, что его мнение о Кастусе разделяет другой человек, а тем более ро.

– Милорд… – запинаясь, начал Кастус.

– Молчать, воин! – оборвал его рыцарь. – Этот человек наш враг, но он достоин уважения за свою храбрость в бою. Я с радостью убил бы его на поле боя, но в качестве пленного врага в цепях он заслуживает пристойного отношения.

Кастус отвел взгляд, не осмеливаясь противоречить старшему.

– Да, милорд Вереллиан. – Он бросил взгляд на двух людей с самострелами, охранявших Магнуса, и жестом велел им опустить оружие.

– Вот так-то лучше. – Вереллиан говорил негромко, но в тоне его чувствовалась привычка командовать.

Магнус решил, что перед ним настоящий воин, и это подтверждали вмятины на его латах. Он был вооружен длинным мечом, подобно всем Красным рыцарям, но его старое оружие, очевидно, содержалось в лучшем состоянии, чем у остальных.

– Кастус, забирай своих людей и возвращайся в темницу. Я отведу пленного в большой зал. Человека в цепях не следует подвергать дополнительным мучениям в виде вашего общества. – Вереллиан протянул руку тюремщику, и тот после небольшой паузы передал ему цепь. – А теперь уходите, немедленно; наверняка там еще немало заключенных ждут ваших издевательств.

Магнус почувствовал, что подходящий момент настал, и резко развернулся; его могучее плечо врезалось в голову Кастуса. Тюремщик рухнул лицом вниз в грязную лужу. Два других солдата прицелились в Магнуса из арбалетов, а Вереллиан отступил на шаг, схватившись за рукоять меча.

Магнус стоял, глядя сверху вниз на человека, который уже несколько дней ради собственного удовольствия оскорблял и унижал его. Когда стало ясно, что пленный не собирается бежать, остальные рыцари несколько успокоились.

– Я уверен, что ты это заслужил, воин. – Вереллиан протянул руку и помог Кастусу подняться на ноги.

Тюремщик был покрыт грязью с ног до головы и злобно рычал. Однако Вереллиан покачал головой, лишив его возможности отплатить за обиду, и тот, тяжело ступая и бранясь про себя, побрел обратно через двор крепости и махнул своим помощникам, чтобы они следовали за ним.

– Мне кажется, это был не слишком умный поступок, жрец. Скорее всего, сегодня вечером ты снова окажешься в его власти.

– Оскорбление нельзя оставлять безнаказанным, господин рыцарь, – с убеждением заговорил Магнус.

– Я знаю, что этому человеку… присущи отвратительные качества, но толкать его в грязь… это было немного слишком.