Магнус повернулся лицом к рыцарю и произнес:

– Человек, который называет себя тюремщиком, не имеет чести. Посадить в клетку ранена – самое тяжкое оскорбление для Рованоко. Лучше бы твои рыцари убили меня, чем взяли в плен… Хотя я толкнул его в грязь потому, что у вас, людей ро, совершенно нет чувства юмора, – добавил он с улыбкой.

Вереллиан усмехнулся:

– Это, по крайней мере, близко к истине. Идем, не будем заставлять командующего ждать. – Он повел было Магнуса прочь, затем остановился. – Ты ведь из Фьорлана. Верно, ты родом из Нижнего Каста?

Магнус покачал головой:

– Я и мой брат появились на свет в Фредериксэнде. Это столица, она находится на берегу Фьорланского моря. Нижний Каст расположен дальше от побережья.

– Прошу прощения, я мало что знаю о землях раненов. – Рыцарь говорил с неподдельным интересом. – И все люди из ваших мест так хорошо говорят на нашем языке?

– Я говорю лучше остальных. Меня научил сын герцога Эктора.

Магнус по-прежнему говорил с сильным акцентом жителей Фьорлана, но за время, проведенное в Канарне, он научился выражаться так, что его легко понимали. Большинство людей из его краев владели языком ро в достаточной мере, чтобы общаться на бытовые темы, однако они отказывались называть его «всеобщим языком», как сами граждане королевства ро.

Рыцарь двинулся дальше.

– И как следует правильно обращаться к человеку твоего положения – лорд, жрец, брат?

– Я отец Магнус Рагнарссон Вилобородый из ордена Молота, жрец Рованоко. – Он знал, что его титулы мало что значат для этих людей с юга, однако на Вереллиана они произвели впечатление.

– Ну что ж, отец Магнус, а я – сэр Уильям из Вереллиана, Красный рыцарь, капитан и воин короля. – Представляясь, он поклонился.

– Ты самый вежливый человек из всех граждан ро, которых мне приходилось встречать на этой странной земле. А я уже начинал думать, что у вас только женщины умеют себя вести.

Вереллиан снова улыбнулся; видимо, он действительно был приличным человеком.

– Люди, подобные Кастусу, с рождения являются собственностью церкви. Им не нужна честь – от них требуется лишь наводить порядок после битвы, в которой участвовали настоящие воины.

Они пересекли двор замка и начали подниматься по винтовой деревянной лестнице, которая шла вокруг стен южной башни. Когда они добрались до второй лестничной площадки, Магнус взглянул через плечо на город – на главной площади горело несколько погребальных костров. За ними присматривали наемники Халлама Певайна, хотя отсюда не видно было, чьи тела они сжигали. Магнус догадывался, что топливом для костров служат тела мужчин и женщин Канарна.

На краю площади стояла небольшая часовня Коричневого ордена, она была цела, и в душе Магнуса зародилась надежда, что брату Ланри позволили вернуться к его прихожанам.

Когда они подошли к двустворчатым дверям, Магнус подумал, что в последний раз он входил в тронный зал Канарна вместе с братом Ланри в качестве союзника и советника герцога Эктора. А сейчас он узник, и перемена эта не слишком приятна. Магнус был наслышан о лорде Мортимере Риллионе и понимал, что ждать хорошего обращения не придется. Он приготовился терпеть новые оскорбления.

Перед богато разукрашенными резьбой двустворчатыми дверями стояли два королевских гвардейца из элитного отряда, в задачу которого входила охрана членов королевской семьи. Гвардейцы имели весьма надменный вид и на Вереллиана глядели так же презрительно, как и на Магнуса.

Один из них поднял руку в латной рукавице, и Вереллиан остановился.

– Это отец Магнус, его велено привести в главный зал.

Гвардейцы отступили в стороны с военной точностью и одновременно протянули руки, чтобы взяться за огромные дверные ручки. Высокие деревянные двери со скрипом отворились, и из помещения повеяло теплом. Магнус почувствовал запахи жареного мяса и пива. То, что он все это время глотал тошнотворное месиво, в то время как люди ро пировали, привело его в сильное раздражение.

Вереллиан сделал шаг, слегка потянув за цепь, чтобы Магнус шел позади.

– Иди за мной, отец; командующий ждет.

– А они мне дадут мяса и пива? – Магнуса мучили голод и жажда, и он считал гостеприимство добродетелью, достойной рыцарей.

Услышав его слова, Вереллиан изумленно приподнял брови и ответил:

– Мне кажется, у тебя сейчас есть более насущные заботы, чем набить живот, отец.

Магнус вошел в плохо освещенный пиршественный зал герцога Эктора. По обеим сторонам от входа от пола до потолка высились деревянные колонны, украшенные знаменами Канарна. Геральдические изображения были выполнены в тускло-зеленых и коричневых тонах, что резко контрастировало с видневшимися повсюду кроваво-красными плащами завоевателей. Красные рыцари выстроились по обеим сторонам от центрального прохода, подняв мечи в церемониальном жесте. Каждый глядел прямо перед собой, и никто не поддался любопытству и не посмотрел вслед раненскому гиганту, который прошел мимо них. У нескольких человек в руках были арбалеты, и Магнус опять подумал, что честный воин все же не должен брать в руки подобное оружие.

Когда они приблизились к концу прохода, он посмотрел вперед, на пиршественный зал. Люди обычного роста чувствовали себя в парадном зале, с его сводчатым потолком, скрывавшимся в полумраке, неуютно. Магнус, в отличие от остальных, провел здесь немало часов, обсуждая с герцогом, каким образом лучше всего сохранить жизнь его людям и одновременно завоевать независимость, и еще больше времени они, разговаривая и смеясь, провели здесь за кубком вина. Сейчас в зале было холодно и неуютно.

Пара десятков Красных рыцарей окружали возвышение, расположенное у дальней стены зала. В клетках, подвешенных к потолку, сидели люди, покрытые синяками и кровоточившими ранами. За спинами рыцарей виднелись столы с остатками обильного пира, и Магнус снова предался мыслям о мясе и пиве.

– Войди, и да свершится над тобою суд! – раздался громовой голос с возвышения. – От имени Себастьяна, короля Тириса, и от имени Одного Бога я объявляю, что имею право судить тебя.

Рыцари одновременно встали по стойке «смирно», и громкий звон стальных доспехов наполнил зал. Уильям из Вереллиана расправил плечи и провел раненского воина в цепях по центральному проходу, устланному алым ковром, к возвышению.

В кресле герцога Эктора сидел человек средних лет с высокомерным лицом, облаченный в богато украшенные алые доспехи. Это был лорд Мортимер Риллион, знаменитый на весь Тор Фунвейр рыцарь. О его многочисленных подвигах рассказывали истории среди молодых людей ро, и его манера держаться произвела на Магнуса впечатление. Что бы он ни думал об этом Красном рыцаре, он не мог не признать, что перед ним настоящий воин. У рыцаря была короткая, тщательно подстриженная борода; проблески седины добавляли ему благородства. Покрытое морщинами лицо загрубело от непогоды, и взгляд у него был жесткий, как у человека, уверенного в своем могуществе.