– Вот это единство душ! – позавидовал он тогда.

А у его преподавателя математики, солидного джентльмена в сером костюме и с постоянно суровым взглядом сквозь толстые стекла очков, крылья оказались несерьезного голубого цвета с вкраплениями белого. Как небо с облаками.

Когда у него родилась сестра, мама вернулась из роддома с изумрудно-зелеными полупрозрачными крыльями. А отец уже больше года щеголял терракотовыми, на вид такими же тяжелыми, как у того парня из парка.

«Интересно, а те, кто носят эти крылья, сами знают о них?» – размышлял он.

С родителями проще – у них он просто спросил, не скрываясь. Оказалось, что они не знают, каким украшением наградила их душа.

Его приятель из-под моста был в курсе. Он пожал плечами – думал, будто у всех такие есть, просто владельцы о них забыли. А то, что окружающие в большинстве своем не замечают чужих крыльев, даже если наступят на них, он понял еще в детстве.

Как-то раз наш герой встретил двух девушек, выходящих из зала игровых автоматов, куда он и сам часто заглядывал. В одной, с полупрозрачными радужными крыльями, он узнал девушку из парка, а у другой серебряные крылья мерцали тоже радужной каймой.

– Хорошие подруги, очень близкие, – решил он.

Но окончательно тоска по крыльям поселилась в его сердце, когда он увидел девушку с жемчужно-белыми крыльями. Она прошла мимо, послышался мелодичный перезвон не то серебряных, не то хрустальных колокольчиков.

– И такое бывает? – остолбенев на мгновение, пробормотал он.

– Это звенят ее серьги, – буркнул стоявший рядом друг из-под моста.

В тот же вечер, у него дома, они напились.

Вернее, напился друг – то ли в тоске по утраченной памяти, то ли еще из-за чего-нибудь, он не захотел рассказать. А нашего героя хмель не брал ни в какую. Друг уже давно спал, а он всё курил у окна и вел молчаливый диалог со звездами, судьбой и парочкой духов, случайно подслушавших беседу.

– Не спится? – пробормотал друг сквозь сон.

– Ага. Крылья хочу. Еще с Индии, понимаешь?

– Конечно.

Друг, покачиваясь, встал с дивана, подошел к окну и резким движением оторвал занавеску. Встряхнул ее, подняв облако пыли, и повязал на шею нашему герою.

– Вот твои крылья! И дай мне спокойно поспать – без твоих мысленных стенаний!

– Нашелся телепат на мою голову! – фыркнул он, пожал плечами и вышел из комнаты.

Импровизированные крылья волочились за ним пыльным покрывалом. И снова, как в детстве, он забрался на крышу – только уже другого, трехэтажного дома и с другой целью. Раскинул руки, глубоко вздохнул и сделал шаг вниз… на козырек второго этажа, где у него было своеобразное «гнездо». Там наш герой поерзал, устраиваясь поудобнее, с удовольствием потянулся до хруста в костях, разминая сначала руки, потом ноги, выгнул спину, как сытый кот, растянул крылья до предела…

КРЫЛЬЯ?!

Он вскочил на ноги и попытался заглянуть себе за спину, смешно подпрыгивая. Крылья! Белые, как у той девушки с колокольчиками!

Шальная мысль, вежливо постучавшись, появилась в голове и тут же заняла всё пространство.

– А почему бы и нет?

И, распахнув крылья, он шагнул – на этот раз с крыши…

Его друг как раз выглянул в окно, чтобы стряхнуть пепел с сигареты, и ехидно поинтересовался, глядя на то, как он, чертыхаясь, выбирается из кустов:

– Что, слава Икара не дает тебе покоя? Низковато летаешь!

– А на них вообще летать-то можно? Или это просто так – деталь одежды?

– Можно, только с большей высоты. Да и от дождя хорошо защищают.

Как только Голос договорил, картинка сразу пропала.

Я открыла глаза, потянулась и мысленно поблагодарила наваждение за хорошую сказку. Крылья так крылья, почему бы и нет?

Иногда их может подарить просто хороший друг. Даже если его об этом не просить.

В Дом без номера снова заглянул Бродяга, и опять вокруг него сгрудилась вся детвора. И не только. Заглянули молчаливая Полина и задумчивый Мишка, а в углу устроились Прядильщица и Хлоя.

Я уже давно заметил, что свои сказки Бродяга рассказывает не просто так. В его историях каждый может услышать отголосок собственной жизни, а иногда – найти ответ на какой-то очень важный вопрос. Может, таковы все сказки, но Бродяга ухитряется рассказывать их вовремя, что, согласитесь, не каждому дано.

В последнее время во многих его историях упоминаются музыка, музыканты или актеры. И дороги… Как нарочно! Конечно, он очень многое обо мне знает. И может быть, какая-то часть его сказок адресована лично мне… Да, я скучаю по… музыке. Да, меня тоже ждут где-то там, далеко. Но я же не могу просто так оставить Дом и его обитателей! Не могу.

Бродяга хитро взглянул на меня – ну, точно! – и начал…

Они вместе уже несколько десятков лет. Правда, когда они только встретились, их звали по-другому. И выглядели они тоже по-другому.

Она в то время носила пошлые эстрадные платья с дурацкими блестками и танцевала в кабаре.

А он был солдатом. Только вернулся из армии, и друзья посоветовали ему сходить развлечься.

Под Рождество, когда одиночество особенно сильно давило на сердце, он выбрал относительно недорогое заведение, где играла веселая музыка, и вошел. Как раз начинался ее номер.

Она изображала балерину, танцующую у озера под неуместно веселую песенку. Ужасный номер – пародия на «Лебединое озеро».

Он не видел ни короткого платья, ни пудры, которая толстым слоем покрывала ее лицо и плечи – пот начинал течь уже через несколько минут, проведенных на сцене (софиты жарили невыносимо).

Он видел ее усталые глаза, натянутую улыбку и танец. Танец, который она вела, несмотря ни на что.

Их роман был обречен с самого начала: хозяин кабаре тоже любил ее. Точнее, не любил – желал, как самую неприступную из всех «птичек». Она всегда ускользала из его рук в самый последний момент. Ускользала к своему стойкому солдату.

Они гуляли по улицам, покупали жареные каштаны, и он дул на каждый, чтобы его – его! – балерина не обожглась.

Он обожал ее молча, когда она танцевала.

Он обожал ее молча, когда по утрам, в маленькой квартирке, она готовила завтрак.

Он обожал ее молча по ночам, когда вся она принадлежала только ему, а не тем, кто бывал вечерами в кабаре.

Он всё делал молча, потому что был немым от рождения. А она говорила, что в этом есть особый шик: сразу видно – мужчина не разменивается на слова, просто делает, и всё.

Но рано или поздно должна наступить развязка. А то бы они так и гуляли вечно по парижским бульварам и ночевали в его маленькой квартирке.