– Я не забыл о тебе, Ратна. Но я не думал, что ты вернешься, ведь для вдов не существует пути в прежнюю жизнь. И я не бросал Анилу. Моя жена ничего не знает ни о ней, ни… о нас с тобой. Амит говорил, что его супруга Кумари привязалась к девочке. Аниле там хорошо.

– Я хочу забрать ее к себе.

Нилам выдержал паузу. Теперь в его взоре сквозила жалость и, возможно, остатки прежних чувств.

– Неужели ты вернулась в Хардвар одна? Есть ли у тебя деньги и что ты ешь?

– Я не одна, со мной еще одна вдова и… ее новый муж. А если ты хочешь дать мне денег или что-то еще, то мне от тебя ничего не нужно. Я желаю знать только одно: где мне найти Амита? Потом я навсегда исчезну из твоей жизни.

Нилам вздохнул.

– Он не отдаст тебе Анилу.

– Посмотрим. Она не его, а моя дочь.

– Он в Канпуре, в тамошнем гарнизоне. Я запомнил название города, но понятия не имею, где это.

– Мы найдем. Отныне я иду куда хочу и делаю то, что считаю нужным. А ты… ты навсегда останешься в этой лавке! По мне, это немногим лучше приюта.

Ратна вышла на улицу. Внезапно свет показался слишком резким и ярким. Девушка покачнулась, и Арун поддержал ее за локоть.

– Что он сказал?

Ратна лишь покачала головой: она не могла говорить, ее душили рыдания. Сона ласково погладила девушку по плечу.

– Мы сделаем все, чтобы найти твою дочь и вернуть ее тебе!

Арун выяснил, что Канпур находится на правом берегу Ганга, между Аллахабадом и Дели. До 1801 года это была деревня, которую захватили англичане, превратив ее в пограничный пункт. К настоящему времени важность Канпура сильно возросла: к нему протянулась телеграфная линия и там шло интенсивное строительство железной дороги.

Город насчитывал сто восемнадцать тысяч жителей, включая и гарнизон, состоявший приблизительно из трех тысяч сипаев и немногим более трехсот английских солдат и офицеров.

На северной окраине Канпура, носившей название Навабгандж, находились воинский арсенал, казначейство и гражданские службы, на южной протянулись ряды бараков военного городка сипаев.

Этот лагерь мало чем отличался от других подобных лагерей: строения из глины, соломы и бамбука с узкими комнатами, отдельными для каждого солдата. В одной из таких клетушек Ратна, Арун и Сона и обнаружили Амита – он как раз сменился с караула и собирался готовить обед на мангале, который дымился во дворе. Вероятно, его жена и Анила жили отдельно, потому что здесь не было никаких следов присутствия женщины и ребенка.

Амит не сразу узнал Ратну, а узнав, отшатнулся, как и Нилам.

– Ты?!

– Да. Я пришла за своей дочерью.

– Ты не можешь покинуть приют!

– Я уже это сделала. Отдай мне ребенка!

– Нет.

– Почему?

– Потому что это нарушение обычаев, установленных от века. Ты – внекастовое существо, оскверняющее все, до чего дотронешься. Я не должен стоять рядом с тобой, не то что разговаривать. Возвращайся обратно, иначе я сам отвезу тебя туда.

– Я никогда не вернусь в приют! – вскрикнула Ратна, отпрянув от него. – Ты не сможешь меня принудить!

– Послушайте, – вмешался Арун, – это бесчеловечно. Отдайте ребенка матери, и вы больше никогда нас не увидите. Клянусь, мы позаботимся о девочке.

Амит окинул его суровым взглядом.

– Кто ты такой, чтобы представлять интересы Ратны?

– Я ее брат. А это моя жена. – Арун кивнул на скромно стоящую в стороне Сону.

Амит покачал головой.

– Чутье подсказывает мне, что у вас подобралась подходящая компания! Я не верю, что ты ее брат. Где же ты находился, когда я отвозил эту женщину в приют?

– Тогда меня еще не было в ее жизни.

– В таком случае у тебя нет никакого права вмешиваться. Все давно решено. И если ты помогаешь отступнице, значит, ты того стоишь. Уходите. Я сам воспитаю свою сестру.

– А вот тут ты ошибаешься! – Ратна сжимала в кулаке конец сари, ее глаза сверкали. – Анила – вовсе не дочь твоего отца! Я родила ее от Нилама!

Хотя Амит попытался скрыть эмоции, было видно, что он сражен услышанным.

– Если это правда, тогда ты – развратная женщина, проклятая богами. Тебе нигде не найти ни спасения, ни убежища, – мрачно произнес он и добавил: – Только попытайся похитить Анилу, и тебе несдобровать! Это военный город, в котором все решается очень просто и быстро.

Им пришлось уйти. Ратна брела, опустив голову. Она думала о том, что можно собрать и склеить все, кроме разбитого сердца. Ей казалось, будто ее душа исполосована острыми когтями.

Девушка выглядела такой потерянной и жалкой, что Арун и Сона очень удивились, когда она вскинула голову и гневно промолвила, глядя сухими глазами в высокое прозрачное небо:

– Я ни за что не сдамся!

– Конечно, – сказал Арун, стараясь усмирить жестокий мятеж ее сердца, – только нам надо быть осторожными и ни в коем случае не спешить. Не стоит давать волю чувствам. Мы наверняка узнаем, где живет его жена, и наведаемся к ней. А пока остановимся в этом городке.

На южной окраине Канпура, за сипайским лагерем, размещались утопающие в садах бунгало англичан. Здесь же располагались больничные бараки, игорный дом, бильярдная, офицерский клуб и церковь.

Жизнь офицеров полка протекала хотя и рутинно, но вместе с тем весело: сезонные балы, спортивные состязания, скачки. Форма военных была на редкость живописна: красные мундиры, увенчанные длинным плюмажем латунные каски, белые лосины и высокие ботфорты.

Арун принялся одно за другим обходить одноэтажные кирпичные здания, в которых жили офицеры. Один из них посоветовал молодому человеку обратиться в канпурский магистрат.

В те времена образованные индийцы не были редкостью, но, как правило, они происходили из высших каст, а потому не желали служить белым. Красивый, обходительный, хорошо говорящий по-английски юноша вызывал у окружающих доверие и симпатию. Сыграла свою роль и блестящая рекомендация, предоставленная Аруном от имени Флоры Клайв. В Канпуре ее никто не знал, но великолепная бумага с витиеватой подписью и личной печатью произвела должное впечатление.

Едва ли не впервые юноша подумал о Флоре с оттенком благодарности. При встрече с ней он обладал разве что привлекательной внешностью и хорошей памятью, хотя не сознавал даже этого. Еще до того, как Арун стал ее любовником, Флора упорно шлифовала его красоту, направляла ум и оттачивала манеры, да и после не прекращала этого делать. И теперь он мог сполна воспользоваться плодами ее трудов.

Беглецы сняли маленький домик в районе старого Канпура с его бесчисленными переулками, хаотично разбросанными зданиями и пестрыми базарами. Вероятно, где-то здесь жила и Кумари, жена Амита.