– Я не знал, не видел, совсем, – она видела, что он был искренен.

– Тогда почему ты меня поцеловал? – Кира отставила чашку чая, так и не сделав ни глотка. – Если ты ничего не замечал.

– Я знал, как ты относилась к первому поцелую, – он тихо рассмеялся, – все уши мне прожужжала. И когда я увидел, как этот мудак над тобой навис, меня всего аж затрясло. Вот и решил, что я не худший вариант. Не могу же я постоянно оберегать твой первый поцелуй, до того самого, которого ты себе намечтала.

– Спасибо, учитывая, что я была в тебя влюблена, впервые до девичьих слез, это было лучшее решение, – она тоже посмеялась. – Вадим, но ты так просто проигнорировал это в школе, а я ждала от тебя действий.

– А я от тебя, так как ты всегда была такая непробиваемая, ничего не замечала, я ждал, что ты сама хоть как-то намекнёшь, не намекнула. Неделю ждал, и стал встречаться с Полей из параллели.

– Да, я помню, я переживала, – Кира не переставала все это время разглядывать Вадима, она смотрела на него совсем другими глазами все эти годы. – Как ты думаешь, почему мы не стали парой?

– Я думал об этом уже в возрасте за двадцать, так скажем, – он прищурил глаза, и без намёка на улыбку, посмотрел на неё. – А вдруг я не люблю тебя? Вот не захочу быть с тобой? Или остановиться на тебе, а с тобой надо остановиться, либо нет смысла. А вдруг я захочу другую женщину? И что нам потом с этим делать? Я сделаю тебе больно. А значит больно будет мне. Я не могу знать, что будет там, а анализировать сложно, мы всю жизнь рядом, наши чувства так размазаны, что понять точно, что испытываешь, невозможно.

– Аааа… – простонала девушка и схватилась за лицо. – И не вздумай подходить ко мне, я сейчас успокоюсь.

Они молчали. Было больно это слышать, но он говорил то, что чувствовал, и больше осознавая слова, она понимала как прав Вадим. Кира даже не задавала себе таких вопросов, ещё не успела, и понимала, что и у неё нет ответов, а что там, если переступить, цена высока.

– Это я имел ввиду, тогда у меня, когда ты пришла ко мне в комнату, – сказал он тихо-тихо. – Что если переступить и найти ответы, но не те, которые казались бы подходящими. Что если не все так радужно. Что с этим делать? Я не знаю, что чувствуешь ты, но у меня такие в голове вопросы.

– Я понимаю, о чем ты, – девушке было так грустно, как никогда, словно грусть подошла и укутала её своим грустным одеялом. – Тогда чего ты так бесишься из-за Влада?

– Ревную, – он расстегнул часы и вертел их в руках. – Но характера ревности не пойму. Может это эгоизм? Так ты спишь с ним?

– Да, – она не могла соврать ему, смотря в эти пронзительные глаза. – И не жалею об этом. С ним я словно начинаю знакомиться с собой…

Тут она запнулась, так как мимо неё пролетели часы Вадима в стену. Девушка испугано зажмурилась, но услышав, что он встал, подняла на него испуганные глаза. Она видела его таким впервые, он был весь напряжен, и смотрел на неё с такой злостью, граничащей с ненавистью. Он начал метаться, ходя по комнате. Кира поджала к себе ноги, впервые она ощутила, что она такая маленькая, словно совсем крохотная в этой комнате. Она почувствовала себя беспомощной, а её защита и опора, сейчас был угрозой.

– Я догадывался, я понимал это, но не готов был услышать, – выдавил он из себя, затем остановился, она видела, как расслабились его мышцы, на лице пропало какое-либо выражение лица, лишь эта надменная маска, он закрылся. – Урок, не задавай вопросы, на которые не готов услышать ответы. Жду завтра на работе. Будет собрание.

Вадим вышел, стремительно, не попрощавшись. Кира расплакалась, громко, навзрыд. Она не ожидала такой реакции, она не успела подумать о его реакции. Казалось, сегодня было столько слов, столько ответов, а вопросов словно стало ещё больше. Она не могла унять дрожь, казалось словно так холодно. Девушка встала и посмотрела на кровать, взяла своей хрупкой рукой часы Вадима, на стекле циферблата которых расползлась паутина трещин, но стрелки продолжали идти, тихо-тихо так тикая… словно они совсем не поняли, что с ними случилось сейчас.

Кира на ватных ногах прошла на кухню, достала из шкафа бутылочку вина, которую всегда припасала для себя старшая сестра, и когда приезжала выпивала её в тёплой ванной. Кира решила поступить так же, других способов унять истерику она не знала, был лишь этот пример её эмоциональной сестры. Она набрала ванную, включила приглушённый свет и налив бокал вина, легла в тёплую воду, которая так приятно окутывала, и положив голову на подушечку, прикрылась глаза, желая услышать себя…

Утро… болела голова… возможно от вина, а может и от слез, или перенесённого нервного напряжения. Совсем не хотелось вставать с кровати, той привычной для девушки утренней легкости сегодня не было. Хотелось накрыться с головой и не вылазить неделю, смотреть дурацкие передачи по телевизору, спать, и кушать печеньки. Но Кира бы себе такого не простила. Она спустила ноги с кровати. Вздох. Хотелось пить. За окном было ещё темно, и это угнетало. Девушка съежилась от холода, по телу пробежал озноб.

Кира встала и отправилась на кухню выпить стакан воды, поставила чайник. Душ, тёплый душ, умылась холодной водой, это помогало прийти в себя.

Укладывать волосы совсем не было сил, она собрала их в пучок. Сегодня никаких юбок. Чёрные брюки на высокой талии и короткий кашемировый свитер цвета вишни.

О предстоящей встрече с Вадимом старалась не думать, иначе можно было загнать себя в глубочайшую депрессию. Посещали мысли о написании заявления на увольнение, но побег тоже не лучший вариант. Кира не привыкла убегать, но и в такие ситуации для неё тоже были непривычны, и она не могла сказать, как обычно в них поступает. Одно точно осознала, наверное, именно всей этой боли и тоски, она старалась избегать всю сознательную жизнь, поэтому старалась к чувствам подходить с умом.

Погрузившись в свои мысли, она даже не заметила, как добралась до офиса. Как всегда, первая включила свет… звук зажигающихся ламп, зимнее утро за окнами, темно, от чего они превращались в зеркала, в которых отражался офис, сейчас абсолютно пустой. Кира сделала себе кофе, и решила не изменять традиции, выпить его в кабинете Вадима. Она села на стол и осмотрелась, только вчера утром он её здесь поцеловал, ещё неделю назад смотрел самыми тёплыми глазами лучшего друга, а сейчас? Перед её глазами до сих пор стояло его лицо с оттенком ненависти. Она сердилась на Вадима, она ничего не сделала, и то, что было задето его эго, скорее его проблема. Почему она должна жертвовать своими желаниями? Ревнует? Да он даже не знает, что к ней чувствует? Если оглядеться назад, вспомнить его слова, то все последующие действия безумно эгоистичны.

Они были так близки, можно было по-другому выйти из этой ситуации. Но теперь, Кира задумалась, что быть женщиной Вадима, наверное, нелёгкая задача, появилась легкая жалость к его девушкам. Он требователен, брезглив, заносчив, молчалив, и как оказывается вспыльчив. Она всегда это знала, но умела игнорировать, либо даже посмеиваться над этим, воспринимая эти черты ребячеством, и ей было с ним легко… было легко…