Нестерпимо хотелось заглянуть ей в глаза и спросить:

– Зачем? Зачем? Неужели другого имени не нашлось?!

Но не представилось такой возможности. Отказалась Ксюша не то, чтобы приехать, даже не посчитала нужным принять его поздравления. Ни сразу после рождения сына, ни через месяц, ни через два, ни через три. И через полгода вместо желанного голоса в трубке он был вынужден выслушивать сводящие с ума монотонные гудки.

Сам виноват. Связался с малолеткой. Поддался очарованию беззащитных серых глаз, пошел на поводу у собственной страсти, потом маялся муками совести. В результате остался у разбитого корыта.

Зря он дал слабину, так легко сдался. При желании, не без труда, конечно, но можно было попробовать выкрутиться из столь непростой ситуации. Найти человека, готового взять на себя вину и добровольно признаться в убийстве. Заплатив кучу бабла, уничтожить ту видеозапись. Туго пришлось бы, но как-нибудь выкрутился бы. И сына сейчас не Денисом бы звали, и рос он на его глазах, и Ксюха бы рядом была.

Уже наперед зная, что очередная попытка дозвониться до жены окончится неудачей, Влад снова и снова жал на вызов. Неужели не слышит? Или специально не берет? Невольно закрадывались нехорошие мысли: чем она занята таким, что нельзя ответить на звонок? Уже знакомое чувство отчаяния и бессильной злобы зарождалось внутри, провоцируя на пока невидимые для окружающих, едва сдерживаемые всплески агрессии. Все дальше на задний план отодвигались блеклые остатки разумных доводов в защиту Ксении.

– Если бы не было такой острой необходимости в мобиле, то расхерачил бы телефон к чертовой матери! – пальцы невольно сжимались в кулаки. – Зря она так с ним! – и снова: – Где она сейчас? Что делает?

***

И почему телефоны так быстро разряжаются?

Ксения торопливым шагом, изредка срываясь на бег, неслась домой. Вместо обещанных Вере Григорьевне трех часов, она задержалась почти на четыре. И сотовый, как назло, сел! Ни позвонить, ни сообщение отправить. Она не рискнула просить у Дениса разрешения воспользоваться его дорогущим айфоном ради единственного звонка. Бежала домой и боялась возможных укоризненных взглядов соседки, понимала, что оставлять полугодовалого малыша на попечение постороннего человека не очень красиво.

Вопреки ее ожиданиям женщина встретила ее улыбкой, а вот Дениска снова поднял рев. Как будто обиделся, что она надолго оставила его одного. Горячо поблагодарив соседку, Ксения поспешила скрыться в своей квартире, пока громко плачущий сын не переполошил весь подъезд.

Наспех, неуклюже держа сына в объятиях, девушка сполоснула руки и, не переодеваясь, приступила к кормлению. Грудь давно уже налилась, а Денис в нетерпении, под требовательный плач, оттягивал ей ворот футболки. Специально подложенные заранее в чашечки бюстгальтера ватные диски, своеобразная защита от протекания, успели слегка намокнуть.

Глядя на то, как сын жадно причмокивает, пытаясь бороться с последними приступами плача, Ксения не смогла сдержать нежной улыбки.

– Сыночек мой, проголодался, – ласково прошептала она, слегка поглаживая мягкую щечку. – И по маме соскучился, да? – прижавшись губами к шелковистой макушке, она еле слышно выдохнула: – Ну, все… все… Мама больше не уйдет так надолго.

Во всяком случае, она постарается больше не забывать о времени. Хотя, честно признаться, в присутствии Дениса уследить за бегом секунд очень и очень сложно. Он так интересно рассказывал о жизни и учебе в Англии, что у нее захватывало дух. Ксения даже не запомнила, по каким местам они гуляли после мороженого. Все ее внимание было поглощено только им. И даже сейчас, лежа рядом с засыпающим сыном, она видела перед собой Дениса.

Парень был просто неотразим в светлых джинсах, белоснежной футболке, подчеркивающей красивый загар, накинутом на плечи темно-синем летнем джемпере. В вырезе горловины мягко блестела плетеная серебряная цепочка, на запястье красовались массивные часы. Челка падала ему на глаза, и он периодически откидывал ее назад. Обаятельная, открытая улыбка не сходила с губ. Таким прекрасным он и запомнился Ксении. И на его предложение о следующей встрече она не смогла ответить отказом. Да и как откажешь, зная, что уже совсем скоро вернутся Вороновы, и придет конец мнимой свободе?

Весь остаток вечера девушка, постоянно держа в памяти образ Дениса, вновь посвятила разбору гардероба. Не хотелось выглядеть на фоне роскошного парня «гадким утенком», поэтому она сказала «нет» джинсам и собранным в хвост волосам. Перемерив все свои платья, она остановилась на одном, том самом, которое покупала в прошлом году перед днем рождения Аленки – черном, на тонких бретелях, с юбкой до колен. Тесноватый лиф немного затруднял дыхание, но Ксюша решила, что потерпит пару часов. Распустив волосы, она долго крутилась в платье перед зеркалом, пока наконец не поняла, чего не хватает для завершения образа. Вытащив запрятанные далеко в шкаф украшения, она приложила к шее цепочку с кулоном, подаренные Сашей с Юлей, и, немного помедлив, высыпала на ладонь сережки – подарок Влада.

Влад! Телефон!

Ей же сегодня звонили несколько раз с неизвестного номера, но она при Денисе не стала отвечать. А если это был Влад? Всегда как-то получалось само собой, что она то не успевала отвечать на его звонки, то попросту их не слышала, то, как сегодня, у нее разряжалась батарея, и потом она вынуждена была оправдываться перед своим «надзирателем» – Вороновым. Ксения кинулась ставить телефон на зарядку – вдруг Влад еще раз позвонит. Она поговорит с ним, лишь бы снова не встал вопрос о ее визите в тюрьму.

Но Демидов в этот день больше не позвонил, зато позвонил Денис, которому девушка просто не могла не дать свой новый номер, и они проболтали с ним о всякой ерунде далеко за полночь. Неудивительно, что после этого Денис поселился не только в ее грезах наяву, но и пришел к ней во снах.

– Люблю тебя, – шептал ей нежно ночной гость и невесомо осыпал поцелуями лицо.

– Люблю тебя, – вторила ему Ксюша, робко и неумело отвечая на поцелуи.

От счастья кружилась голова, подкашивались ноги. Глаза закрывались, обостряя другие чувства. Неожиданно у поцелуя появился вкус и запах. Мужской гель для душа смешался с ароматом сигарет, пьяня и кружа в странном водовороте. Объятия стали теснее, жарче. Воздуха не хватало. Ксюша с трудом разомкнула губы, открыв глаза, вырвалась из иллюзорного плена.

Это не сон. Она по-прежнему лежала в кровати, и прямо над ней, нависая на руках, возвышался Влад с обнаженным торсом. Это он только что сжимал ее в объятиях, именно он только что жадно ее целовал. И это только прелюдия. Девушка вздрогнула и окончательно проснулась.

Сквозь зашторенные окна просвечивала луна, в комнате стояла тишина. Изредка едва слышно доносилось ровное сопение сына из кроватки. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем Ксения поняла, где находится. Оглушенная сном, под гулкое биение сердца девушка неосознанно начала прислушиваться к себе.

Она испугалась. Перепутала сон с явью. Двойной сон. Сон во сне. Ей померещился Влад и их предстоящая близость. Отсюда и столь живые, реальные ощущения, сродни тем, испытанным ею год назад, пронзившие ее за какие-то доли секунд сна. Низ живота скрутило в мимолетном страхе, промежность сжалась в ожидании проникновения. Ксюша замерла, каждой клеточкой тела чувствуя, как ощущения постепенно блекнут, теряют силу. Только когда все затихло, она посмела пошевелиться.