– А что я, по-вашему, должна была сказать? Правду?

– Наверное, вам вообще не следовало ехать к Ирине. Вы должны были знать, что любая свадьба предполагает застолье.

– Ирина обиделась?

– Она подумала, что это вы на что-то обиделись. Вы же так неожиданно уехали.

– Временами людям весьма трудно объяснить истинную причину – стыдно. Потому-то мы с Кириллом все больше одни, в четырех стенах сидим. Я ему и мать, и жена, и нянька. Но иногда так хочется обыкновенного человеческого общения. К тому же Тамара Леонидовна так нас упрашивала поехать, что мы не смогли ей отказать. Очень славная женщина.

– Кстати, она к вам после приезда не заходила?

– Кто? Тамара Леонидовна? А она приехала? Странно, она же у Ириши собиралась еще пару недель погостить.

Реакция Лизы была столь искренней, что я ни на секунду не усомнилась в том, что Тамары Леонидовны здесь не было. Мне оставалось только хлопнуть себя по лбу:

– Ну конечно же, я все перепутала! Это Анна собиралась домой.

– Анна? Даже если бы она вернулась в Мюнхен, я бы не знала. Кажется, она живет в другом районе. И вообще до Иришкиной свадьбы я ее всего раз видела, – сообщила мне Лиза. – А что вы чай не пьете? Не любите? Вы пейте, пейте.

– Я пью. Чай очень ароматный… и горячий. А как Кирилл себя чувствует после аварии?

– Аварии?

– Ну да, вы же сказали Ирине, что попали в аварию. Или не было никакой аварии?

– Не было. – Она потупила глаза и стала стирать салфеткой со стола несуществующее пятнышко.

– Нет?

– Нет. А впрочем, что уж теперь скрывать? Кирилл очень хотел выпить. Очень. Даже просил остановиться у магазина. Я не разрешала. Из-за этого мы подрались в машине. – Я заметила на ее предплечье синяк. – Да, – вздохнула она, перехватив мой взгляд. – Водитель отвлекся на нас и врезался в затормозившую впереди машину. Мне-то ничего…

– А Кирилл сильно пострадал?

– Да нет. Так, несколько царапин на лице. Если бы вы знали, как мне трудно. За Кириллом надо смотреть в оба глаза. Работы нет, перспектив тоже.

– А живете на что?

– На пособие. Ну, я еще подрабатываю… Нам хватает. Кирилл пытается писать.

– Он писатель? Или, может быть, художник? – У меня екнуло сердце.

– Поэт. Поэт-песенник, – несколько разочаровала меня Лиза. В ее голосе не прозвучало гордости, только сожаление.

Я ее поняла и потому пожалела: «Бедняга. Кто из нас не писал в детстве или в юношестве стихи? Да почти все. Но всем ли дано стать действительно настоящим поэтом? Единицам. Слава богу, большая часть доморощенных гениев это понимает и впоследствии занимается делом: кто-то становится инженером, кто-то врачом, кто-то идет на завод. Но кто-то так и остается ребенком, чтобы всю жизнь писать стихи, которые никто и никогда не издаст и не прочитает».

Чтобы лишний раз не травмировать Лизу, спрашивать о творческой карьере Кирилла я не стала и перевела разговор на другую тему.

– А у вас мило, – сказала я, окинув взглядом тесную кухоньку. – Ах да! Не знаю, говорила ли вам по телефону Ира, но после вашего отъезда дом ограбили.

– Да, говорила, но толком ничего не сказала. А что пропало? Много ли вынесли? Очень ценное? – зачастила Лиза. Заметно было, что она сильно волнуется. – Столько в доме людей и ограбили… Никого хоть не убили? Все живы?

– Живы все, – успокоила я Лизу. – Все спали, – я не стала ей рассказывать, что в это утро покинули дом Алина, Тамара Леонидовна и племянники Ирины, – одному Николаю не спалось. Наверное, вышел подышать свежим воздухом и лицом к лицу встретился с бандитами. Его нашли на газоне с проломленной головой.

– Ужас какой!

– Сейчас он в больнице. Врачи делают все возможное.

– Будем надеяться, он выздоровеет, – вздохнула Лиза и еще раз поинтересовалась: – А что взяли воры?

– Вы помните стеклянную витрину, в которой хранились якобы сокровища нибелунгов?

– Я слышала, как Густав рассказывал легенду о нибелунгах, – Лиза не стала отрицать то, что знала о сокровищах, – но я подумала, что ценности никакого отношения к мифическим карликам не имеют. Возможно, вещи и старинные, но… до сказочных им далеко. Кому нужны эти желтые побрякушки? Грубая работа.

– Естественно, украшения не от Тиффани. Соглашусь, что они несколько грубоваты, но ценность их не в ювелирной работе, а в старине, как вы изволили заметить.

– А Густав проводил экспертизу? Слышала, что по углеродному составу можно абсолютно точно сказать, сколько вещи лет.

– Нет, – протянула я. – А впрочем, не знаю.

Спросить у Густава об экспертизе мне отчего-то не пришло в голову. Ну да какая теперь разница? Сейчас главное – найти вора и сами вещи.

– Если вещи действительно старинные, я бы на месте полиции поинтересовалась, с кем из историков или археологов общался Густав, – подсказала мне умную мысль Лиза. – Просто так кубок и что там еще было на аукцион не выставишь. Значит, ценности уйдут в частную коллекцию. А коллекционеров всегда можно вычислить.

– Легальных коллекционеров, – поправила я ее.

– Если коллекция теневая, тогда, считайте, не повезло, – согласившись со мной, уныло вздохнула Лиза.

«Нет, на воров Лиза и Кирилл не похожи, – подумала я, вглядываясь в умные глаза собеседницы. – И в Мюнхен я, похоже, приехала зря. Лиза, если судить по ее реакции, никакого отношения к ограблению не имеет. Бедная несчастная женщина, зацикленная на своем муженьке. Кирилл – ее крест. Все ее мысли и заботы только о нем. Кирилл? А тот, тот озабочен только тем, как бы напиться. Лиза вынуждена контролировать каждый его шаг. Она стережет мужа не хуже, чем дракон Фафнир стерег сокровища нибелунгов».

Как бы то ни было, при всей своей уверенности в Лизиной непричастности к ограблению я все же спросила:

– Лиза, а чем вы добирались из Дюссельдорфа в Мюнхен?

– Мы? Поездом. Чем же еще? Самолетом для нас дорого. А потом сели в такси. Там и подрались, – грустно улыбнулась она.

– Значит, вы всю ночь ехали?

– Ну конечно, – заверила она меня.

– Вы на всякий случай билеты найдите. Возможно, полицейские захотят с вами побеседовать, – предупредила я.

– Да? Но ведь, когда произошло ограбление, нас не было в доме.

– Это не имеет значения. Вы долго жили в доме, и потому подозрение может пасть и на вас.

– Понимаю, – задумчиво произнесла она. – Списать ограбление на нас – весьма удачный вариант. У нас нет работы, мы не родственники Ирины, к тому же эмигранты. Но самое главное – мы пока не граждане Германии. Все один к одному. – Лиза побледнела, понимая, в какую переделку попали она с мужем. – Я найду билеты, я не могла их выбросить, – заметалась она.