— В ряд по одному, — выдал он тоном, не терпящим промедления. — Живее, живее. Отбросы, мать вашу. Еще немного и мне начнет казаться, что вы хотите остаться на ночь!

И сам же заржал над своей, несомненно смешной, шуткой.

Сегодня нас было меньше. Насчитать удалось десятерых и снова без Мики. Это раздражало. Еще больше раздражал сам факт того, что я за неё волнуюсь. Привязанность ни к чему хорошему не приведет. Тем более здесь.

— Спарринги, — с нескрываемым удовольствием произнёс Учитель. — С мясом, — и тишина секунд в двадцать. — Щенок за мной.

Не сразу понял, что последнее было сказано в мою сторону. Выручил Рикс. Парень толкнул меня плечом, кивком головы показывая, чтобы я следовал за Учителем.

Мы прошли по знакомым уже коридорам и оказались в тренировочном помещении. Манекены, ринг, различные тренажеры, которые только издалека напоминали подобные с Земли. Тусклое освещение, что не мешало и странный, терпковатый запах какой-то травы.

— Показываю один раз, — голос Учителя стал сухим и неприятным. — Повторяешь без ошибок — идем дальше. Нет — минутный спарринг со мной.

— Ха, — выдохнул я и вроде бы хотел продолжить, но только глянув на учителя, решил промолчать.

Спарринг? Скорее избиение в особо жесткой форме, проходить через которое не хочется вовсе.

Косякнул я трижды. И трижды познал, что такое спарринг, в понимание Учителя. В общем, как жив остался, непонятно. Было жестко, кроваво и без снисхождения. Нет, серьезных травм, по типу переломов, не было. Но и без подобного можно доставить столько боли, что любая пыточная позавидует. А Хин только наслаждался. Эти его удары с оттяжкой и удовольствием на лице, ленивые увороты от моих нелепых попыток сделать хоть что-то и какое-то садистское удовольствие на каждый мой вскрик.

— Никчемный кусок мяса, — комментировал он каждое моё движение, — даже время на тебя тратить не хочется. Может, тебя еще пожалеть? Даже девки и те выглядят лучше.

Шесть часов пыток. Шесть часов боли и унижений. Шесть часов работы на грани, где моё мнение, либо же усталость, не имели абсолютно никакого значения. Шесть часов тренировок? Нет, шесть часов очередного круга ада, и попытки не сойти с ума.

— После обеда советую отдохнуть, — голос Учителя доносился до меня, словно сквозь толщу воды. В ушах набатом долбилось сердце, дыхание прерывалось сухим и болезненным кашлем, а перед глазами, то и дело, всё плыло. — И да, не стесняйся, жри больше. Считай это залогом твоего выживания.

Хлопнув меня напоследок по плечу, садист в обличии учителя, совершенно бесшумно скрылся из виду. Я же стоял на коленях, уперев в них ладони и пытался отдышаться. Получалось так себе, но что-то ведь делать надо! Усталость, страх, боль, ненависть, — такой себе коктейль. И никакие мотивирующие речи здесь не помогут. Даже зверь внутри меня и тот затих. Очень уж хотелось верить, что он просто спит, а не трусливо забился в свою норку, лишь бы не сталкиваться с Учителем снова.

Обед и последующие три часа прошли, как в тумане. Ни Рикс со своими доставучими разговорами, ни наличие десятка новых учеников в столовой, этот туман никак не развеяли. Только и отметил, что Мики снова нет, да кое-как затолкал в себя кашу. После по стеночке в камеру и на топчан. Чтобы провести все три часа без движения, в пустых попытках уснуть. Тело горело огнем, а разум совершенно не хотел проваливаться в забытье. Впрочем, мыслей тоже не было. Что определенно плюс.

После всё повторилось в точности. Перекус, арена и якобы тренировки от Учителя, которые больше походили на пытки. Благо здесь, зная уже, как правильно выполнять те или иные упражнения, ошибок не совершил ни единой. Боль — хороший учитель, думал я, в надежде на скорый отдых. Только вот под конец, один хрен, целых пять минут служил грушей для битья.

После был душ, который совершенно не хотелось принимать. Стоя на выходе из арены, только и думал о том, чтобы прилечь. В сон, правда, не клонило, но тело так и жаждало принять горизонтальное положение и больше не двигаться. Никогда.

Перебороть себя получилось с трудом. Добрался до душа, лишь бы постоять под струями ледяной воды. Смыть видимость пота, охладить разгорячённые мышцы и всё на этом. Как в тумане столовая, каша без вкуса, и по стеночке до камеры. Топчан показался на диво мягким, а спасительная тьма забытья пришла мгновенно.

Последующие две недели прошли, как под копирку. Не было у меня ни сил, ни времени, чтобы думы разные думать. Единственное, что тревожило и с каждым днем всё больше это неизвестность в отношении Мики. Рикс только головой качал, а Зана, видя и наверняка зная обо всем от своего дружка, постоянно лыбилась мне в ответ. Наверно, будь у меня силы, злился бы, а так лишь равнодушно скользил по ней глазами, чем, кажется, знатно её подбешивал.

Изменения в распорядке дня произошли неожиданно. Правда только для меня одного.

Выходя после завтрака на арену, сильно удивился никого на ней не обнаружив. Присутствовал лишь учитель, и взгляд его не сильно мне понравился.

— Идем, — мотнул он головой вместо приветствия. — Сегодня твой день.

Смысл этой фразы дошел до меня спустя несколько минут. Кабинет учителя, его немигающий взгляд и голова, наклоненная на бок.

— Раз в месяц, — начал он чуть погодя, — целый день я трачу на кого-то из вас. Мы разбираем слабые и сильные стороны. Подводим итоги и определяем дальнейший вектор движения. Сегодня твоя очередь и мне довольно-таки интересно, что о своем положении думаешь ты.

Небольшая пауза, пока Хин наливал себе, хм, странно, что чай. Большая кружка вместила в себя целых шесть ложек сахара, а сам запах, поплывший по кабинету, сильно отдавал, вроде бы, мятой.

— Первое слово за тобой, — отсалютовал он мне кружкой. — Пусть месяц и не прошел, но ты парень неглупый. Наверняка в твоей лысой башке какие-то мыслишки, да есть. И да, врать и увиливать не советую. Пояснения нужны?