Он был одет в алый мундир и плотно обтягивающие бриджи кавалерийского офицера, на ногах были высокие черные сапоги. Серебристый парик скрывал вьющиеся темные волосы, черная шелковая маска закрывала верхнюю половину лица. Но даже маска не могла скрыть этих сверкающих голубых глаз, от которых у нее сразу закружилась голова.

Она молча подала ему руку и последовала за ним в бальную залу.

Посмотрев на него, она ощутила жар его взгляда и сразу осознала, как скучала по нему, как часто думала о нем. Это было сумасшествие, но она не могла ничего сделать с собой.

Кружась в танце, она неотрывно смотрела на него, проделывающего танцевальные па столь же изящно, как любой из придворных, хотя он был крупнее и выше ростом, чем большинство мужчин. Велвет нервно обвела взглядом гостей, танцующих вокруг них. Он сильно рисковал, появившись здесь. Боже, но ведь кто-нибудь из гостей может узнать его с такой же легкостью, как и она!

Она попыталась сосредоточиться на музыке, но думала только о нем, красавце мужчине, с которым танцевала. Он двигался с грацией крупного и опасного зверя. Она и раньше замечала это в нем. Его глаза за черным шелком маски обдавали ее жаром.

Она рассматривала его, не стесняясь, отметив ширину его плеч, плоский живот и узкие бедра, мощь рельефно вырисовывающихся ног. Бросив взгляд ниже живота, почувствовала, что щеки потеплели от прилившей к ним крови. Велвет отвела взгляд в сторону, успев заметить, что он лукаво улыбнулся.

Когда танец закончился, он взял ее за руку и увел из бальной залы, выйдя с ней на террасу, выходившую в парк. В воздухе уже чувствовалось дыхание весны, и вечерний воздух был прохладен, но не холоден. Или, возможно, жар, который сейчас растекался по ее венам, не давал ей почувствовать холод.

Она позволила ему провести ее к самому концу террасы, где сгущалась тень, и тут повернулась к нему лицом.

– Ради всего святого, Джейсон, уж не сошли ли вы с ума? Как вы можете так рисковать?

Он пожал своими мощными плечами, и от этого движения под алым сукном мундира взбугрились мышцы.

– Я пришел повидаться с вами, – улыбнулся он. – Думал, что вы тоже, может быть, скучаете по мне.

– Скучаю по вас! Ах, вы просто невыносимы…

Твердые руки, легшие ей на талию, оборвали ее слова.

– Что вы…

Горячий поцелуй прервал ее.

Тело Велвет растворилось в пространстве, мир начал вращаться вокруг нее. Кровь толчками понеслась по жилам, ноги подкосились. Он сильнее сжал ее в объятиях, прижал к своему мускулистому телу, и жар объял Велвет. Губы ее задрожали, кожа щек запылала. Наслаждение, чистое и сильное, захлестнуло ее, и все тело Велвет затрепетало.

– Джейсон, – прошептала она, тоже целуя его и обвивая руками его шею. Она понимала, что ведет себя по-дурацки, но была не в силах преодолеть себя.

Поцелуи Джейсона стали требовательнее, его язык проник внутрь ее рта, руки его скользили по спине, к талии, потом соскользнули ниже и еще плотнее прижали ее. Плоть его налилась и вздыбилась под тонким сукном бриджей, предупреждая ее об осторожности, но его поцелуи были столь восхитительны, что она поймала себя на том, что сама изо всех сил вжимается в его тело, целуя его столь же страстно, как и он ее.

Но именно Джейсон первым отстранился, поправил на лице сбившуюся маску и внезапно пригвоздил ее к месту осуждающим взором:

– Вы по-прежнему нареченная герцога. Я сомневаюсь, чтобы он одобрил наше поведение.

Она едва не вскрикнула: столь удивительно холодно прозвучали его слова. Но еще больше она была удивлена, услышав словно со стороны свой собственный столь же холодный ответ:

– Его светлость и я уже договорились расстаться. Я хочу только выждать приличествующее время, чтобы не разошлись сплетни.

Приподнятые в напряжении громадные плечи немного опустились.

– Я надеялся, вы будете достаточно разумны и порвете с ним.

Она едва не расхохоталась – ведь у нее не было другого выхода. Она нуждалась в средствах так же отчаянно, как и герцог.

– Почему вы пришли сегодня, Джейсон?

Он выпрямился:

– Чтобы встретиться с вами, разумеется.

За этими словами скрывалось что-то еще. Она прочла это в его глазах. И даже шаловливая улыбка не обманула ее.

– Ради этого стоило прийти, герцогиня.

– Теперь я уже никогда не стану герцогиней.

– Для вас это так важно?

Она покачала головой:

– Нет, не важно. Я признательна вам. Брак с герцогом стал бы для меня адом. Как я не поняла этого человека?

Его чувственные губы крепко сжались.

– Эвери – человек с множеством лиц. И неудивительно, что девушка вроде вас могла им увлечься.

– Вы говорите так, словно хорошо его знаете.

– Я думал, что знаю его, и ошибся. Это стоило мне довольно дорого. Теперь такой ошибки я уже не сделаю.

– Для всех я все еще его нареченная. Почему вы решили, что я не расскажу всем, что вы – мой похититель?

Улыбка его была обезоруживающей. Эта мысль, похоже, даже не приходила ему в голову.

– Я, конечно, не был уверен, но думал, что за это время вы убедились в правоте моих слов. И надеялся, что вы будете мне признательны и не станете выдавать меня. – Пристально глядя на нее, он сказал: – А еще я надеялся, что вы думали обо мне, как и я о вас.

Сердце ее дрогнуло и забилось чаще. Она думала о нем бесчисленное множество раз с момента их расставания. Но это ничего не меняло. Она должна выйти замуж за человека, который спасет ее семью от нищеты.

По иронии судьбы, она и Эвери Синклер находились в одинаковом положении. И как ни отвратительно было сознавать это, почти ничем не отличались друг от друга.

– Я должна вернуться в залу, – сказала она, более всего желая никогда не уходить с этой террасы. – Я еще увижу вас?

Он покачал головой:

– Не думаю. С моей стороны было безрассудством появиться здесь. Мне не следовало волновать вас.

Протянув руку, она коснулась его щеки:

– Я рада, что вы сделали это.

Его глаза вспыхнули. Ей показалось, что он снова начнет целовать ее, но он этого не сделал.

– До свидания, герцогиня.

Она не стала поправлять его. В его словах звучала ласка.

– До свидания, Джейсон. Берегите себя, – нежно ответила Велвет.

Она смотрела, как он спускается с террасы в темноту парка и растворяется в ней.

Несколько секунд – и он исчез в темноте, а Велвет ощутила внезапную пустоту. На глаза навернулись слезы. Как-то очень неловко испытывать столь сильное влечение к человеку, которого едва знаешь, но грудь ее разрывалась от боли. Джейсон не принадлежал к ее миру, так же, как и она не была частью его мира. Они ничего не могли изменить.