Раненого погрузили в машину, к нам подошел Костя и сказал:

― Дайте свой адрес и телефон, чтоб в случае чего можно было вас найти.

― Зачем это? ― испугалась я.

Он пожал плечами и кивнул в сторону машины:

― Он может захотеть с вами встретиться.

Я неохотно назвала свои координаты, Димка вообще промолчал.

Костя же, услышал номер телефона и удивленно поднял брови:

― Не в этом районе живете. На чем приехали?

― На машине. На «Жигулях».

Он коротко кивнул и через минуту отбыл вместе с раненым, врачом и охраной, и я бы ничуть не удивилась, если б узнала, что он записал номер моей машины. Уж очень обстоятельным господином показался мне этот Костя.

К своей машине мы подошли в полном молчании. Я думала о человеке, которого только что увез огромный джип. В том, что он принадлежит к какой-то группировке, и является отнюдь не рядовым ее членом, сомневаться не приходилось. Интересно, как такой человек оказался совершенно один, да еще раненый, в лесопарке? По моим представлениям люди, подобные ему, в одиночестве не разъезжают. Интересно, зачем он сюда поперся? Может у него здесь была назначена встреча? А почему приехал без охраны? Встреча была конфиденциальной, и потому он приехал один, а может верил тем, с кем встречался? Ну, вот, а теперь лежит с простреленной грудью и неизвестно еще выкарабкается или нет! Наверное, знал бы заранее, что так все обернется, десятой дорогой обошел бы этот парк. Всю дорогу домой я развлекалась подобными мыслями, о чем думал мой спутник сказать трудно, ― он всю дорогу молчал.

Мы поставили машину на обычное место и направились к подъезду, как вдруг из темноты двора вихрем вылетел Тайсон и радостно кинулся мне на грудь. Весу в нем было немало, так что он чуть было не сбил меня с ног, демонстрируя свою искреннюю собачью радость. Вслед за ним появился сердитый Антон с поводком в руках и принялся отчитывать своего любимца:

― Ты что хулиганишь? Я кому кричал?

Тайсон завилял хвостом, давая понять хозяину, что слова его услышаны, но меня не оставил, а принялся тщательно вылизывать мне лицо. Потерпев фиаско с псом, Антон переключился на нас с Димкой:

― А вы куда пропали? Я уже не знал, что и думать. Димка уехал тебя встречать еще засветло, а теперь глубокая ночь. Где вас носило? Вы, что позвонить не могли? Я же волнуюсь...

В этот момент он своим ворчанием напомнил мне мою бабушку, когда она точно так же отчитывала меня за позднее возвращение домой. Говорить сил не было, и я предоставила сомнительное удовольствие оправдываться перед Антоном Димке, а сама продолжала молча гладить лобастую голову Тайсона, которую он охотно мне и подставил. Димка озабоченно проговорил:

― Да, понимаешь, тут такое дело… В двух словах не объяснишь.

Антон сообразил, что вразумительного ответа он не получит и потому скомандовал:

― Пошли ко мне, там все и расскажете. Кстати, я вас ужином накормлю. Вы, наверняка, ничего не ели.

Упоминание о еде было встречено с необыкновенным энтузиазмом, как Димкой, так и Тайсоном. Но радость пса в душе хозяина отклика не нашла.

― А ты хвостом не виляй! Ты сегодня уже ужинал и больше ничего до завтра не получишь. Тебе худеть надо! ― сурово заявил Антон.

Тайсон, умный пес, спорить с хозяином не стал, а молча направился к подъезду. Мы дружной толпой последовали за ним.

Идти к Антону мне не хотелось. Я здорово устала и единственное, о чем мечтала, так это принять теплую ванную, улечься в постель и заснуть. Беда была в том, что, не смотря на усталость, заснуть мне все равно не удалось бы и я это прекрасно знала! У меня вообще плохо со сном и после всяких волнений я обычно мучаюсь бессонницей, а уж на сегодняшний день волнений выпало более чем достаточно, так что о крепком сне мечтать не приходилось. Меня вовсе не радовала перспектива, лежать в кровати, ворочаться без сна с боку на бок и прислушиваться к ночным шорохам. Я представила себе эту радужную картину, вздохнула и поплелась следом за своими спутниками.

Антон, как и я, занимал двухкомнатную квартиру, но их сходство ограничивалось исключительно планировкой. Если моя была обычным уютным гнездышком, с мягкими диванами, кружевными шторами и большими настольными лампами, возле которых хорошо отдыхать после рабочего дня, то его квартира поражала с первого взгляда.

В маленькой комнате, которая служила спальней, а так же в кухне и ванной комнате, царил образцовый порядок и аскетизм. Там преобладали белый цвет, хром и никель. Маленькая кухня напоминала картинку с рекламного проспекта, была забита суперсовременной бытовой техникой и сверкала стерильной чистотой. Ванная комната поражала воображение круглой ванной, пушистым ковром на полу и огромным фикусом в углу.

Большая же комната была отведена под мастерскую, и здесь царил хаос, цвело буйство красок. Все стены от потолка до пола были увешены картинами, с которыми Антон по разным причинам не захотел расстаться. Сбоку тянулся длинный стол, заваленный коробками с масляными красками, разноцветными баночками с гуашью, фанерками, заменяющими ему палитры. Широкий подоконник был уставлен стеклянными банками с кистями, вазами, гипсовыми копиями с античных голов. В другом конце комнаты громоздились чистые холсты, натянутые на подрамники различной величины и готовые к употреблению. В углу, рядом с дверью, притулилась огромная тахта, заваленная подушками, разноцветными кусками шелка и шалями, использовавшимися в качестве драпировок. Здесь же стояло кресло с резной спинкой и подлокотниками, в котором любили сидеть навещавшие Антона заказчицы. Кресло очень напоминало трон, и женщины охотно садились в него, чувствуя себя при этом королевами.

Нужно сказать, что если Антон и писал портреты, то исключительно женские и удавались они ему необыкновенно. Он был большим поклонником женской красоты, интуитивно чувствовал характеры и с успехом запечатлевал их на холсте. Причем, ни мало не льстя заказчицам, Антон умудрялся изображать их всех поголовно красавицами. Не удивительно, что от заказчиц у него отбоя не было.

Собственно, мастерская была «святая святых» Антона и в ней он проводил большую часть своего времени, категорически запрещая женщине, которая дважды в неделю приходила к нему убирать и готовить обед, даже приближаться к дверям мастерской. Поначалу, она пыталась прорваться туда и навести надлежащий порядок, но все ее попытки наталкивались на жуткие крики со стороны хозяина. С пеной у рта он доказывал, что его устраивает тот порядок, который есть, что чужое вмешательство сдвинет вещи с привычных мест, и он потом ничего не сможет найти. Сначала милейшая Вера Петровна пыталась с ним спорить, а потом махнула рукой и стала убирать только остальную часть квартиры.

Я опустилась на тахту и застыла в изнеможении. Тайсон тут же пристроился рядом, положил свою огромную голову мне на колени и блаженно закрыл глаза. Я машинально щекотала его за ухом и думала о своем.