У Ройса осталось меньше недели до гала-вечеринки, чтобы все исправить.

Время уходило.

Сидя на полу у лежака Тесси, Наоми просматривала фотографии близнецов на своем телефоне, сделанные с момента их рождения до вечеринки в их честь. После родов шесть недель прошли в мгновение ока. Гала-вечеринка в честь ее отца и Джинни не за горами.

А ее время с няней по имени Ройс подошло к концу.

Она погладила пальцами шелковистую шерсть Тесси, смотря на очередную фотографию. Девочки спали. Ройс отправился гулять в лесу, чтобы прояснить мысли после шумной семейной вечеринки.

Как быстро папка в ее телефоне заполнилась снимками Анны и Мэри. Хроника их первых недель жизни. Она на мгновение задержалась на фото Анны и Мэри в детской коляске-санях; позади них стоял Ройс, выглядя как защитник. У нее сжалось сердце. Все ее рассказы и признания о том, что она чувствует, став матерью, лишь сильнее сблизили их. Ройс не из тех, кого она легко вычеркнет из своей жизни.

Везде, куда бы она ни посмотрела, были видимые материальные следы их совместного проживания. Он поставил свой глобус на книжную полку рядом с картой Аляски, принадлежавшей бабушке Наоми. Его перчатки лежали рядом с комбинезонами и шапками близнецов. Везде напоминания о нем.

Наклонившись вперед, она взяла с ручки двери его футболку и вдохнула его запах. Ей никогда не забыть Ройса.

Прощаться с ним будет непросто. Ей по-прежнему придется видеть его на работе, а значит, она обречена на страдания.

Ох, куда подевалась ее сила воли и боевой дух?

Она снова понюхала его футболку, и ее тело ожило, просыпаясь от усталой дремоты последних шести недель. Ее потребность в Ройсе появилась снова, потому что ее тело восстановило чувственность.

Ни одного другого мужчину она не хотела так, как хотела Ройса.

Пусть у нее нет с ним будущего. Они оба слишком изранены прошлыми потерями. У обоих очень много горьких воспоминаний. Но она может использовать по максимуму неделю, которая у них осталась, а потом начнет новую жизнь.

Ройс думал, что ему будет чертовски трудно приблизиться к Наоми за неделю, оставшуюся до гала-вечеринки.

Смотря на дорожку из лепестков роз, ведущую через гостиную в ванную комнату, он понимал, что Наоми его опередила.

Он понятия не имел, почему она передумала и решила снова спать с ним. Но он не собирался спорить с ней.

Ожидание усиливало его желание. Сняв куртку и сапоги, он пошел по дорожке из лепестков. Прежде чем раздеться полностью, ему хотелось услышать, как Наоми скажет ему о своих намерениях.

Он постучал пальцами по приоткрытой двери. Войдя внутрь, он услышал тихую джазовую музыку.

Пар заполнял душевую кабину, через стену которой просматривался сексуальный силуэт Наоми. В ванной комнате был зажжен небольшой каменный камин.

– Присоединишься ко мне? – спросила она.

Да, черт побери.

– Где дети? – Он должен все предусмотреть, прежде чем отдаться желаниям.

Наоми провела пальцами по запотевшему стеклу и открыла дверцу.

– Делани присмотрит за ними несколько часов.

Итак, она уже обращается за помощью к своей семье? Но Ройс быстро отмахнулся от этой мысли и стремительно разделся.

Не сводя с нее взгляда, он подошел к ней, чувствуя под ногами горячий пол. Он снова обнял Наоми, и она прильнула к нему. Как раньше. Оба молчали. Он припал к ее губам, таким знакомым и незнакомым одновременно.

Они слишком долго сторонились друг друга. Обняв ее лицо, он прижался лбом к ее лбу.

– Врач не говорил тебе об ограничениях?

Наоми провела ногтями по его спине и ягодицам.

– Она сказала, что мне уже все можно. – Она прильнула к нему. – Мне надо просто слушать свое тело.

Увидев ее дразнящий взгляд, он затаил дыхание.

– И что говорит твое тело?

– Я хочу, чтобы ты ко мне прикасался. – Она поцеловала его губы, подбородок, ключицу. – Ты мне нужен. И по-моему, я нужна тебе.

В его жилах забурлила кровь, и он хрипло произнес:

– Ты неподражаема, Наоми.

Она крепче прижалась к нему и посмотрела на него из-под ресниц с капельками воды.

– Ты умеешь доставить удовольствие молодой мамочке.

– Ты всегда была красивой. – Он обхватил руками ее полные груди и потер пальцами напряженные соски. – Но теперь ты стала просто невероятной. Ты сводишь меня с ума.

Он заметил, как расширились ее зрачки. От его ласк она запрокинула голову.

– Приятно это слышать, – выдохнула она, закрывая глаза. – Наши чувства взаимные. Мы очень соскучились друг по другу.

– Мне нужна всего минута…

– Презерватив? – Она вытащила пакетик из-за флакона с шампунем; и здесь она опередила Ройса.

Разорвав обертку, она медленно надела ему презерватив. Взяв за руки, он поднял их у нее над головой, прижимая к стене, покрытой кафельной плиткой. Медленно и осторожно входя в нее, он отслеживал ее реакцию. Она передвинула бедра, позволяя ему войти глубже.

Их страсть и физическая связь всегда были очевидными. Их тела были словно созданы для взаимного наслаждения. Они точно знали, как доставить друг другу удовольствие. Ройса тянуло к ней с того момента, как он впервые увидел ее. Связь между ними казалась бессмысленной, но была неоспоримой.

Она крепче обхватила руками его шею. Прижав Наоми спиной к стене, он снова и снова входил в нее, шепча ласковые слова на ухо. Желание становилось все сильнее и горячее. Он был на грани, но хотел, чтобы Наоми первой достигла развязки.

Выгнув шею, она тихо простонала и содрогнулась. Он прижимал ее к себе, чувствуя ее дрожь. Потом он обхватил ее ягодицы руками и уселся на скамейку под душем. Наоми устроилась у него на коленях и опустила голову ему на грудь.

Он только теперь осознал, как сильно ему не хватало их близости прошедшие месяцы.

Меньше чем за год Наоми удалось полностью изменить его жизнь.

Вдыхая влажный воздух, он не мог не думать о том, как подвел Наоми, когда она нуждалась в нем больше всего. Из-за гипертонии ей предписали постельный режим, а он решил довести ее до белого каления своей чрезмерной опекой. Он едва не задушил ее заботой, хотя сильнее всего восхищался свободолюбием Наоми. Он лучше остальных должен быть понимать ее потребность в свободе.

Почему их отношения разладились?

Он не знал на это ответа. Но одно стало ясно наверняка.

Он не откажется от попыток снова завоевать Наоми после гала-вечеринки.

Даже малейшие движения были наполнены новой, живительной энергией.