– Взаимно, милорд, – графиня склонила голову. – Я помню вас по давнему сезону. Но кажется, в тот год мы не были представлены.

– Не были, а после мне пришлось уехать. К счастью, сейчас представилась отличная возможность это исправить.

– Мы здесь ненадолго. Моя падчерица очень хотела побывать на выставке.

– В таком случае не будем терять время. – Ирвин чуть отступил в сторону и вопросительно посмотрел на меня.

– Экспозиция начинается с правой стороны, – пояснила, и мы направились к лестнице. От меня не укрылось, что моей руки он не отпустил. Напротив, накрыл ее своей, давая понять, что мы вместе. Лина больно ущипнула меня за руку и показала глазами на Ирвина. Я недоуменно приподняла брови, но графиня наградила нас пристальным взглядом, и подруга сделала вид, что увлечена лепниной орнамента на стенах.

– Хм… современное искусство – это нечто непостижимое, – пробормотала графиня, когда мы остановились у одного полотна.

На картине был изображен мобиль, балансирующий на пике горы. Над ним проплывала маленькая тучка, и мне вдруг стало смешно. Я плотно сжала губы, но смех все равно рвался наружу. Украдкой взглянула на Ирвина: он тоже улыбался, и мне захотелось спросить, о чем он думает. Графиня неодобрительно на меня посмотрела, но к счастью, мы уже двинулись дальше, к летнему пейзажу, раскрывавшему зной во всей красе.

– Красиво, – отметила Лина.

– На мой взгляд, чересчур аляповато, – приподняла брови ее мачеха.

– Иначе не получится передать жару, – заметила я.

За что заработала очередной неприязненный взгляд, но даже его не почувствовала. Точнее, почувствовала, но как-то… легко что ли. Несмотря на то, что «Девушка» становилась все ближе, мне больше не было страшно. Под сильной уверенной ладонью Ирвина пальцы совсем перестали дрожать, а разговор он поддерживал с той же небрежностью, с которой в самом начале спас Лину от неминуемой расправы.

– И как же вы здесь оказались, милорд?

– Первая выставка Шарлотты… Разве я мог такое пропустить?

Если он мог сделать меня еще более счастливой, он только что это сделал.

– Ох, да. Помню, Эвелина говорила об этом. Ну а где же твоя картина, Шарлотта? – спросила графиня: видимо, чтобы поддержать разговор.

Искусство интересовало ее еще меньше нашего общества.

– Она…

– Поверить не могу! – Голос леди Вудворд сорвался. Стал высоким и неприязненным.

Я удивленно проследила ее взгляд, чтобы наткнуться на невысокую рыжеволосую красавицу. Мы с графиней тоже были рыжими, но у женщины волосы просто полыхали, как огонь. Яркая, настолько выделяющаяся из толпы, что не обратить на нее внимание было попросту невозможно, она стояла напротив «Девушки», и люди вокруг расступились. Несмотря на достаточно пышные формы, она напоминала коллекционную фарфоровую куколку. Бледно-сиреневое платье облегало фигуру, подчеркивая плавную линию плеч, а профиль… м-м-м-м… за такой профиль любой художник удавится!

– Кто это? – спросила я, не в силах отвести от нее глаз.

– Ее светлость Луиза Биго, герцогиня де Мортен. – Ирвин улыбнулся: похоже, причину моего восторга он понял сразу.

– Ее светлость, – хмыкнула графиня, – в свое время играла в очень откровенной постановке безобразного содержания.

– Разве откровенность может быть безобразной? – Слова сорвались с языка раньше, чем я успела их поймать.

Лина сделала большие глаза, графиня потемнела лицом. И в довершение всего из-за спины донесся знакомый жесткий голос:

– Вы совершенно правы, мисс Руа. Не может.

Ой, нет! Нет, пожалуйста, нет! Только не сейчас.

Не сейчас, когда я с Ирвином, Линой, и…

– Прошу нас извинить, – сухо произнесла графиня, – Эвелина.

Уже без Лины.

Подруга надула губы, но вздернула подбородок и последовала за ней. Я растерянно смотрела им вслед, всей кожей ощущая пристальный взгляд Ормана: наверное, даже во сне он меня не раздевал столь откровенно.

– Мы знакомы? – Ирвин нахмурился.

– С вашей очаровательной спутницей – да.

– Сделайте милость, уйдите! – этот шипящий голос, оказывается, принадлежал мне.

Сама не представляла, что так умею, Ирвин, кажется тоже. Сосредоточенное выражение на его лице на миг сменило недоумение. А вот Ормана, похоже, позабавило: по крайней мере, насмешка в его голосе была слишком явной:

– Поговорим позже, мисс Руа. – Он обошел нас, как мог бы обойти возникший на его пути мольберт, и направился куда-то… Надеюсь, что очень далеко!

– Кто он такой, Шарлотта?

Гад, каких еще поискать надо. Сволочь! Мерзавец! Шантажист!

– Меценат. – Метка на запястье ужалила кожу, и я неосознанным, ставшим уже привычным в последнее время, движением подтянула рукав. Меня слегка трясло, но к счастью, Орман действительно соизволил оставить нас в покое. – Благодаря ему все эти картины представлены здесь, и моя тоже.

Взгляд Ирвина немного смягчился.

– Вы действительно с ним знакомы?

– Да, нас представил директор музея. – Я сделала вид, что рассматриваю узор на перчатке.

– Почему ты попросила его уйти?

Потому что видеть его не могу!

– Он тебя чем-то обидел, Шарлотта? – Ирвин внимательно посмотрел на меня.

– Нет. Вовсе нет. Почему ты так думаешь?

– Просто это на тебя не похоже. Я никогда не видел тебя такой.

– Такой?

– Яростной.

– Должно быть, переволновалась, – я очаровательно улыбнулась и развернулась к картинам. – Ирвин, я сегодня действительно сама не своя.

– Переволновалась? Ты приказала ему уйти.

Я – что?

– Мисс Руа! Мисс Руа!!! – К нам подскочил распорядитель: высокий худощавый мужчина с пышными усами. Взволнованный и, кажется, даже чуточку вспотевший, потому что сейчас судорожно промокнул лоб платочком. – С вами хотят переговорить! Ее светлость!

Раньше такая новость повергла бы меня в шок, заставила врасти в пол, и мужчине на пару с Ирвином пришлось бы тащить меня за собой на буксире. Сейчас же я порадовалась возможности свернуть с неприятной темы. И пусть неприятная тема по-прежнему маячила где-то в зале недалекой перспективой обещанного разговора (принесла же нелегкая, несмотря на нелюбовь к публичности!), сейчас я могла ничего не отвечать Ирвину. Который приподнял брови и ободряюще мне улыбнулся.

Вблизи герцогиня оказалась еще более красивой: крупные черты лица ее ничуть не портили, скорее наоборот. Серые глаза лучились теплом, и даже крохотные морщинки не добавляли ей возраста.

– Мисс Шарлотта Руа, ваша светлость, – пробормотал распорядитель.