Они не были похожи.

Даже близко не были, резкость Ормана не вязалась с красотой мужчины на втором наброске. Красотой бесспорной, пусть и жесткой. Хотя кое-что общее у них все-таки было: взгляд. В глубине светло-серых глаз не то плескался туман, не то стягивалось тучами грозовое небо. Мертвое, как на темной стороне полотна.

И что это доказывает?

Только то, что я схожу с ума. Или то, что Орман играет со мной во снах через заклятие долга. Так, кажется, он его называл? Подтянув рукав, рассматривала «долговую расписку». Может ли узор проводить меня в его сны, или его в мои? Дурацкая мысль засела в сознании, и никак не хотела его покидать. Дурацкая, но откуда тогда это странное ощущение реалистичности? Эти откровенные бессовестные сюжеты? Он говорил, что я пытаюсь управлять снами, но если снами можно управлять, что мешает ему делать это со мной? С помощью магии, ведь началось это именно после того, как он поставил мне метку.

И что мешает попробовать мне?

Чувствуя себя донельзя глупо, я покосилась на кровать. Вздохнула и потерла холодные руки друг о друга. Я что, действительно собираюсь это сделать? Заснуть и во сне попытаться найти Ормана? Заставить его все рассказать?

М-да.

– Мисс Дженни, твоя соседка сошла с ума, – доверительно сообщила я.

Кошка мурлыкнула и потянулась, явно намекая на то, что кому-то пора спать. В частности, мне, и не мешать делать это ей. В общем-то, наши мысли совпадали, вот только мисс Дженни не могла мне помочь в том, к чему я готовилась. Если это вообще возможно.

Переодевшись ко сну, завернулась в покрывала и закрыла глаза.

Ладно. Ну и как это делается?

Мне нужно представлять что-то, или думать о чем-то? Например, о метке или об Ормане? Положила руку на запястье, где дремал узор. Коснулась пальцами кожи: по ощущениям он напоминал старенький, едва различимый шрам. Разве что шрам не мог быть таким горячим.

«Сон, – напомнила себе. – И Орман».

Проще всего зацепиться за последние ощущения, поэтому мысленно снова перенеслась в залу. Бурлящую от людских голосов, шагов, шороха юбок. Перед глазами снова замелькали образы, но я сосредоточилась на «Девушке». И на Ормане, стоящем рядом со мной.

«В воскресенье, мисс Руа. В двенадцать».

Ну и где гарантия, что во сне я окажусь там, где нужно?

Стараясь дышать глубоко и ровно, мысленно считала мелькающие перед глазами платья. Одно, другое, третье, четвертое… Спать и правда хотелось, поэтому цвета в воспоминаниях становились все более тусклыми. Краски меркли, в воцарившейся тишине было слышно только негромкое мурчание мисс Дженни и мерный ход небольших часов, которые висели на стене.

Тик-так. Тик-так. Тик-так…

Все тише, тише и тише.

Тик-так…

Тридцать четвертое платье, тридцать пятое, тридцать шестое.

Тик-так…

– Мррр. Мррр. Мррр.

Тридцать седьмое.

Тик…

В просторной зале музея искусств больше никого не было. Сейчас в окно заглядывала только луна, ее холодный свет поглотил все краски, оставив лишь серебро неба. На моей картине девушка шагала в день, но сейчас здесь была ночь. Повсюду была ночь. Но если сейчас ночь, как я здесь оказалась?

Сон!

Осознание нахлынуло странным, будоражащим чувством, от которого кожа покрылась мурашками. Подавив желание попрыгать от радости (получилось!), я всерьез задумалась об Ормане. Помимо меня в зале были только картины, даже эхо моих шагов казалось вязким и приглушенным, словно мне в уши натолкали опилок. Я прошлась по залу, чтобы убедиться, что это сон. Да уж, звучит странно. Но если так подумать, все это больше чем странно. Я действительно разгуливала по собственному сну.

И как мне теперь попасть в сон Ормана?

Потерла запястье: может, метка приведет меня к нему? Ничего не произошло, разве что узор под пальцами по-прежнему слегка выделялся. Но он ведь и говорил, что тело запоминает ощущения… нет, это все действительно слишком странно. К счастью, я была одета: ходить по музею в одной сорочке сомнительное удовольствие, пусть даже это происходит во сне.

– Кхм… Месье Орман?

Я задрала голову, как если бы он мог оказаться на люстре. На люстре его не было, под люстрой тоже, да и вообще в зале не наблюдалось.

– Месье Орман!!!

По ощущениям у меня должно было заложить уши, но голос только заметался между стен звенящим рикошетом.

Потрясающе! Ну и что мне делать дальше?

Медленно прокрутила в памяти образ: расправленные плечи, жесткий взгляд, тонкая линия губ. Подумала и дорисовала серебристую прядь в густые, аккуратно зачесанные назад волосы.

Дорисовала?! А что, если…

Мольберт с холстом вполовину моего роста возник рядом со мной, равно как и карандаши. Я схватила первый попавшийся и принялась создавать набросок того, кого хотела увидеть. Рисовать сейчас почему-то было легче: карандаш порхал по бумаге с такой скоростью, что я за ним не успевала. Словно он вел меня, а не моя рука – его. Закончив, отступила, чтобы полюбоваться на созданную копию, которая была как живая.

– Ну же, месье Орман, – сказала я. – Идите ко мне.

– Невероятно.

Голос с холста заставил подпрыгнуть… ну, если во сне можно подпрыгнуть, конечно. Орман вышел из портретной арки и остановился напротив меня. В лунное серебро втекала черная тень: мужская фигура, сжимающая набалдашник трости.

У-у-ух!

Значит, все это правда!

От такого открытия должна была закружиться голова, но во сне голова закружиться не может. Особенно учитывая, что я вообще-то лежу. Уютненько так лежу в теплой постели в своей мансарде.

– Доброй ночи, месье Орман, – сказала я и отвела руки за спину, чтобы держаться за карандаш.

– Доброй ночи, Шарлотта.

– Мисс Руа, пожалуйста, – хмыкнула я.

В этом сне все будет по-моему!

– Хорошо, мисс Руа, – покладисто согласился он.

Во-от. Так-то лучше.

– Зачем такому человеку как вы, носить маску, месье Орман? – я шагнула к нему вплотную.

– Вам не приходило в голову, что мне это просто нравится?

– Мне приходило в голову, что вам есть, что скрывать. Иначе куда делась ваша хромота? Вчера, когда вы уходили отсюда?

После этих слов повисла такая тишина, что если бы кто-то за дверями уронил булавку, боюсь, мы бы это услышали. Сейчас я не слышала даже своего дыхания: молчание стало вязким и густым, как молочный кисель. Будто у меня заложило уши.

– Вы очень наблюдательны, мисс Руа, – произнес он, наконец.

– Это правда, – заметила я. – Но вообще-то я жду ответа. Расскажите мне все, месье Орман. Немедленно!