– к нам поступило столько теплых писем и слов, что я приятно удивилась – всегда буду благодарна этим людям.

Не так давно, кстати, я снова доставала все те письма, мы вместе с детьми их читали и рассматривали, вспоминая еще раз те тяжелые годы…

Чуть позже появился еще один человек, пожилой уже, который отправлял нам по пятьсот долларов в месяц со своей пенсии. Потом, к сожалению, у него что-то случилось с домом. И да, он написал, что не сможет больше направлять нам деньги… Но человек и так сделал очень многое – хочу сказать отдельное спасибо на страницах этой книги.

А еще нам в течение шести лет каждое воскресенье одна ферма направляла продукты: молоко, яйца и апельсиновый сок. Сейчас, правда, сок они выжимать уже перестали, но это не беда. Если учесть, что поначалу эти фермеры обещали отправлять продукты только года два и не больше – и это немало!

И таких замечательных людей много – дай Всевышний им всем здоровья!

Свет в конце тоннеля

Когда я вспоминаю долгие годы нашей реабилитации – порой даже поверить не могу, что сумела через все это пройти и не сломаться. Наверное, сам Всевышний давал мне силы – и я до сих пор прошу их у Него.

Каждые два часа у меня на телефоне срабатывал будильник – днем и ночью! – напоминая мне о том, чтобы я переворачивала Магу и не давала развиваться пролежням. Один у него был еще с больницы, и мы очень много сил потратили на его лечение. Эта зараза нам потом еще и сепсис крови сделала – и мы из-за этого чуть не потеряли Магомеда…

Он тогда попал обратно в больницу, с высокой температурой. Я рыдала, кричала, просила врачей его спасти – и надеялась, что, раз муж не умер от тяжелой травмы головы, то и от такого «пустяка» не должен.

Его организм сильно капризничал: на копчике образовалась рана, и чтобы Магомед ее не трогал, врач велел надевать ему на левую руку специальную перчатку. Но муж все время лез чесать это место, и я не спала ночами – следила за ним круглые сутки! Потом стала приматывать его руку шарфом к своей. Он проснется ночью, только потянется поскрести рану – а я сквозь сон, на автомате, дергаю его руку на себя. У меня даже фотографии есть, как это выглядело, их сделала Моника.

Мы вместе с друзьями мужа поднимали Магомеда и держали на коленях для сохранения кровообращения. И когда все вместе вылечили его, не было, наверное, такой мази в нашем мире, которую бы я ему не поставила. Врачи разрешили нам его посадить, и в тот момент его рана взяла – и снова открылась… Та самая, в районе копчика.

После этого медики посоветовали моему мужу лежать в постели еще месяц или полтора, а я решила иначе. Мы стали ходить на тренировки и в бассейн, чтобы кожа становилась более гибкой и заживала быстрее. И рана попросту закрылась и исчезла уже насовсем, целых три с половиной года назад (на момент написания этих строк). А врач не поверил – приехал к нам домой и все посмотрел сам, с удивлением обнаружив, что мы его не обманываем.

Рана была не единственной проблемой. Мой муж не спал порой до четырех утра. Барабанил по ручкам кровати, хватался за железки и перекладины, кричал, издавал невнятные звуки – у нас сохранилось много видео, потому что адвокаты просили нас постоянно снимать Магомеда. Дети все это тоже слышали…

И делал Мага это не только от боли – еще и от перепадов настроения. Он мог, например, сказать:

– Хочу погулять! Помоги мне встать!

Или заявить:

– Хочу есть. Принеси мороженое!

А ведь он и так уже располнел при таком режиме…

Или просто стучал, чтобы я не спала и была рядом.

После трех-четырех лет все изменилось. Два последних года ночи стали спокойнее. Да, Магомед может не спать до двенадцати или до часа, включить телевизор погромче и немного покапризничать, но сейчас у меня хотя бы есть возможность спокойно поспать.

Нынешнее состояние Магомеда, с учетом того, что при лечении ему удалили часть мозга, – это настоящее чудо. Да, я часто произношу на страницах книги это слово, но иначе выразиться не могу. Врачи были уверены, что мой муж не сможет ни вспомнить ничего, ни говорить с нами, ни тем более двигаться, но все оказалось совсем иначе. Вот он сидит, произносит слова, узнает меня, обнимает… И ни разу не сказал, что ему тяжело жить инвалидом, который ничего не может, и что он мечтает умереть.

На сегодняшний день Мага помнит все, что было до боя, вплоть до мелочей. Даже то, что подзабыла я. Магомед смотрит поединки других боксеров, смешанные единоборства, другие спортивные состязания, может назвать имена всех спортсменов, с которыми он встречался. Даже его друзья удивляются, насколько хороша его память.

– Мага – даже сейчас харизматичный, общительный парень и все помнит! – говорит Сурхай Сунгуров. – Когда к нему приходят друзья, знакомые, соседи, родственники, он вспоминает всех людей и разные факты о них. Например, Вагабов, ММА-боец, к нему пришел, так Магомед вспомнил про какие-то случаи, которые происходили с ними 20 лет назад! Сам Вагабов об этих событиях четкую картину не смог сложить даже после воспоминаний Магомеда!

Постоянно разговаривает, шутит, что-то рассказывает. Тяжело, конечно, понять его разговор. Но он подшучивает и над собой, и надо мной. Духом не падаем!

А правая сторона тела все так же не работает. Хотя муж ее всегда чувствовал, ощущал прикосновения, но двигать ею до сих пор не может. Левая сторона, напротив, работает превосходно. Рука очень сильная, он ею даже боксирует, нога тоже двигается. Однако из-за неподвижной правой стороны Магомеда не так легко передвигать – правда, он иногда и сам не хочет нам помогать. Муж у меня, если честно, немного избалованный, хоть и спортсмен. Вырос в окружении женщин: мама, пять сестер, и все для него всегда все делали…

Поэтому раньше муж дергал меня по каждому пустяку: мог даже со второго этажа на первый позвать, чтобы я принесла ему стакан, который лежит на расстоянии метра.

Сейчас он изменился – на тренировки ходит, потому что я его заставляю.

Мага занимается в хорошем зале. Он стоит, бьет груши, качает пресс, боксирует. В период пандемии коронавируса я побоялась отпускать мужа на тренировки. К нам приходил его помощник,