Серафин обернулся и посмотрел Дарио в глаза. Сейчас некогда было пересказывать подробности.

— Вот что: пойдем со мной.

— Ты — серьезно?

Серафин кивнул.

— Ты отлично владеешь саблей. Гораздо лучше меня.

Дарио еще пыжился, не решаясь принять предложение своего заклятого врага. Однако на его лице отразилось нечто вроде радости или даже благодарности. Ведь Серафин первый предложил ему идти вместе, и не надо было напрашиваться. Дарио очень хотел пойти с ним, но не мог себе в этом признаться.

— А остальные? — спросил Дарио.

— Немного подождут.

— А Лалапея? И она тоже.

Дарио кивнул.

— Тогда пошли, не будем задерживаться.

Вернувшись в зал, Дарио поручил командование отрядом — до своего возвращения — Тициану, который сначала вытаращил на него глаза, потом переглянулся с Боро, заулыбался и согласился. Ребята зашумели, желая узнать, о чем переговаривались Дарио и Серафин, но Боро тут же заявил, что на ужин выдаст каждому вторую порцию. Их любопытство сразу поостыло, и все застучали ложками по горячим мискам. Серафин не мог не улыбнуться. Для него они всегда будут только уличными мальчишками, которые просто рады лишнему куску хлеба.

Серафин и Дарио удостоверились, что улица пуста, и вышли через главный вход. Дворец сфинкса находился в квартале Кастелло, в самом центре Венеции, но этой ночью ни один горожанин не осмеливался высунуть нос из дома.

Вместо отдельных неожиданных нападений воинов-мумий на венецианцев теперь по всему городу ходили патрули. Венеция сдалась врагу без боя, без малейшего сопротивления городской гвардии. Предатели дожи-правители сделали все, что было в их силах, чтобы после того, как они отделались от Королевы Флюирии и дождались прихода вражеской армии, город капитулировал без звука. Убийства, недавно совершенные воинами-мумиями, отбили у жителей всякую охоту защищаться с оружием в руках. Люди сдались сами и сдали Венецию. Теперь только оставалось ждать, когда их начнут выкидывать из домов и грузить в трюмы кораблей.

Оба мальчика скользнули вдоль фасада дворца сфинкса. Серафин шепотом спросил, почему заколочены окна полуподвальных помещений, но Дарио и сам не знал, что там находится. Никто и никогда туда не спускался, — это было строго-настрого запрещено. Там не было даже дверей.

Канал Изгнанников находился недалеко, всего в пятнадцати минутах быстрой ходьбы. Но добираться туда приходилось окольными путями, поскольку на набережных вдруг появлялись безмолвные патрули: слышались то звон ятаганов, то ритмичная громыхающая поступь, но голоса — никогда. В каком-то переулке ребята столкнулись с патрульными мумиями почти лицом к лицу, но успели притаиться под аркой и молили всех святых, чтобы рабы Фараона их не учуяли. Серафин едва не чихнул от пыли, поднятой костяными нотами воинов-мумий, строем проходивших мимо. Через несколько минут мальчики вышли к небольшому перекрестку: здесь у широкого канала брал начало канал Изгнанников. У Серафина екнуло сердце, когда он увидел одинокий мостик и узкие пустынные набережные. Здесь еще совсем недавно, во время Праздника Фонарей, начались их с Мерле злоключения. В голову закралась тревожная мысль: где-то сейчас Мерле, что с ней?

На канале Изгнанников с тех пор ничего не изменилось. Все дома этой водной улочки были давным-давно покинуты, а двери и окна выбиты. Только два дома, глядящие друг на друга через канал своими серыми фасадами, как два насупленных старика, до недавнего времени были жилыми. Теперь все ткачи мастерской Умберто покинули свой дом, а окна в доме напротив, в мастерской волшебных зеркал, тоже были темны.

— Ты уверен, что они еще здесь? — спросил Дарио, когда они осторожно подбирались к зеркальной мастерской.

Ребята снова оглянулись — не следит ли кто-нибудь за ними. Серафин взглянул на небо — нет ли там летучих львов, хотя едва ли их можно было заметить в такой тьме. Даже если бы что-то черное и массивное на миг заслонило звезды, он, до смерти уставший за последние дни, мог просто ничего не заметить.

— Ты-то знаешь Арчимбольдо лучше, чем я, — сказал Серафин. — Мне он показался человеком, который все же не бросит своих в беде и не будет спасать только свою шкуру.

Дарио вскинул было на него зло вспыхнувшие глаза, но тут же сообразил, что Серафин вовсе не хочет никого оскорбить. И, медленно кивнув, заметил:

— Наверное, мне не надо было оставлять его здесь с Ункой. — Дарио не забыл, скольким обязан старику Арчимбольдо.

— Старик знал, что ты уйдешь с ребятами. Он мне сам сказал. Я думаю, что в душе он был даже доволен.

Он тебе так сказал? — Дарио взглянул на него. — Когда?

— Пару дней назад. Я ездил с ним в Лагуну, после того как вы погрузили в лодку зеркала.

— Последняя погрузка… — вдруг задумчиво промолвил Дарио и посмотрел в сторону зеркальной мастерской. — Он нам никогда не говорил, куда отвозит зеркала. Или кто их у него покупает. — Он вдруг испуганно взглянул на Серафина. — Может, как раз от этих-то людей нам и надо его спасать? Мы для этого сюда пришли?

Серафина так и подмывало рассказать ему обо всем, что ему известно: о том, что он видел, как Арчимбольдо вручал свои волшебные зеркала посланцу Ада Таламару, и что Таламар требовал у старика отдать своему господину Лорду Свету девочку Юнипу. Девочку с зеркальными глазами.

Но он промолчал и только кивнул.

— Что это за люди? — спросил Дарио.

Серафин вздохнул.

— Если нам не повезет, мы сегодня ночью напоремся на одного из них.

Он хотел идти дальше, но Дарио схватил его за руку.

— Давай, выкладывай!

Серафин поглядел на заброшенную мастерскую, потом опять на Дарио. Нелегко ему было рассказать всю правду. Дарио мог и не поверить.

— Старик связался с Адом, — пробурчал он наконец. — Арчимбольдо уже много лет продает свои зеркала Лорду Свету. Вернее, его посланцу.

— Лорду Свету? — Дарио говорил спокойно, словно его эта новость не удивила. Потом медленно покачал головой. — То есть дьяволу?

— Вроде бы так, — сказал Серафин. — Этого Лорда Света никто не видел. Я говорю о том, что слышал.

— И Арчимбольдо ему подчиняется? — допытывался Дарио.

Подул холодный ветерок, Серафин поежился.

— Наверно. Старик не только зеркала для него делал. Он Мерле и Юнипу гоже по его приказу из приюта взял.

— Но они сами… — начал Дарио и осекся. Он терпеть не мог обеих девчонок, однако не отважился их в чем-то обвинить. — Ну и что дальше? — сказал он.

— Дальше нечего рассказывать. Ты сам знаешь, что Юнипа была слепой, а старик Арчимбольдо вставил ей зеркальные глаза по желанию Лорда Света.

— Эти проклятые глаза, — пробормотал Дарио. — В них смотреть жутко. Как ледяные. От них холодом веет. — Он умолк, потом продолжил: — Но зачем? Какое дело Лорду Свету и всему Аду до того, будет Юнипа видеть или нет?