стул, я последовал за ней в комнату, и там, в темном углу, как и в прошлый раз, сидел Элджер Кейтс.

Не спорю, я бываю частенько слишком прямолинеен, но уж грубым меня точно не назовешь. И тем не менее, снова увидев в квартире у Фиби Кейтса, я сказал то, что сказал. Впрочем, мои слова можно было интерпретировать по-разному. Хотя я не считаю, будто Фиби Гантер дергает меня за ниточки, не стану отрицать, что уставился на Элджера Кейтса и строго спросил:

– Вы что, здесь живете?

Он посмотрел на меня в упор:

– Если вас это интересует, то да, живу.

– Садитесь, мистер Гудвин, – кажется, улыбнулась Фиби, усаживаясь на диван. – Я вам все объясню. Мистер Кейтс живет здесь, когда бывает в Нью-Йорке. Это квартира его жены. Она оставила ее, так как терпеть не может Вашингтон, но сейчас она во Флориде. Я не смогла достать номер в отеле, и мистер Кейтс уступил мне квартиру, а сам перебрался к друзьям на Одиннадцатую улицу. Этого достаточно для нашего оправдания?

Я, естественно, почувствовал себя полным дураком.

– Что ж, я наведу справки в Федеральном жилищном агентстве и посмотрю, что можно сделать, – отшутился я. – Однако мне нужно спешить. Ведь все зависит от того, захочет ли устроить гонку инспектор Кремер. Я звонил вам час назад, но никто не ответил.

Она потянулась за сигаретами:

– Неужели я и тут должна перед вами оправдываться? Я выходила поесть.

– Вам, случайно, не звонили из отдела Кремера?

– Нет. – Она нахмурилась. – Я нужна ему? А зачем?

– Он наверняка захочет поговорить с вами или прямо сейчас, или в ближайшее время. – Следуя служебному долгу, я не сводил с Фиби глаз, чтобы увидеть ее реакцию. – Я только что отвез ему чемоданчик с валиками, который вы оставили на подоконнике во вторник вечером.

Не думаю, что мой голос звучал угрожающе, поскольку тогда я не считал, что представляю для мисс Гантер угрозу. Однако Элджер Кейтс резко вскочил, словно я замахнулся на Фиби Гантер разводным ключом, и тут же опустился на место. Мисс Гантер задержала сигарету на полпути ко рту, но даже не вздрогнула, разве что мышцы на шее напряглись.

– Чемоданчик? С валиками?

– Да, мэм.

– А вы… И что на них?

– О, это долгая история…

– И где вы нашли чемоданчик?

– Другая долгая история. Мы еще к этому вернемся, а пока нужно спешить. Кремер каждую минуту может прислать за вами или даже приехать сам, если только не начнет прослушивать валики. Так или иначе, мистер Вулф хочет побеседовать с вами до Кремера, и я…

– А вам известно, что там записано?

Кейтс покинул свой темный угол и приблизился к дивану в полной готовности дать отпор врагу. Не обращая на него внимания, я сказал:

– Конечно известно. Так же, как и мистеру Вулфу. Мы достали специальный аппарат и прослушали все до единого. Интересно, но бесполезно. Но вот что примечательно: все они надиктованы не во вторник, а значительно раньше, причем некоторые чуть ли не неделю назад. Я бы сказал…

– Но это невозможно!

– Нет, очень даже возможно. Я хочу…

– Откуда вы знаете?

– Даты и содержание. Совершенно точно. – Я встал. – Я начинаю нервничать. Как я уже говорил, мистер Вулф желает вас видеть. От Кремера можно ждать чего угодно, особенно сейчас, когда он хватается за соломинку. Так что поспешим. Если хотите, Кейтс может поехать с вами в качестве телохранителя. У меня в кармане расшифровка текста на валиках. Вы можете взглянуть по дороге, и я скажу…

И тут в дверь позвонили. Поскольку я уже дважды слышал этот звонок, хотя и стоя по другую сторону двери, я твердо знал, кто пришел.

«Черт подери!» – подумал я и спросил шепотом:

– Вы кого-нибудь ждете?

Она покачала головой, и ее взгляд, устремленный прямо на меня, ясно говорил, что теперь моя очередь угадывать мелодию в одноименной игре. Хотя, конечно, все было бесполезно. Я сразу сообразил, что если уж человек прошел мимо швейцара, то наверняка осведомлен о моем присутствии. И все же попытка не пытка. Я приложил палец к губам, и мы затаили дыхание. Правда, выражение лица Кейтса явно говорило: «Я делаю это не ради вас, мистер!» Немая сцена продолжалась секунд десять, затем из-за двери послышался хорошо знакомый голос сержанта Пэрли Стеббинса:

– Да ладно вам, Гудвин! Какого черта!

Я отпер дверь. Грубо оттолкнув меня, Пэрли прошел в комнату и, сняв фуражку, попробовал изобразить из себя джентльмена:

– Добрый день, мисс Гантер. Добрый день, мистер Кейтс. Мисс Гантер, инспектор Кремер будет чрезвычайно признателен, если вы соблаговолите приехать к нему в управление. Он хотел бы вам кое-что показать. У него находятся известные вам валики…

– Что, Пэрли, сразу берешь быка за рога? – заметил я.

– Ах, ты все еще здесь? – Он повертел своей большой пустой головой. – Ты еще здесь? А я думал, ты уже ушел. Инспектору будет приятно узнать, что я с тобой столкнулся.

– Чушь! – осадил я его. – Мисс Гантер, вам, конечно, известно, что вы вольны в своих действиях. Некоторые думают, что, если государственный служащий приходит за ними, они обязаны подчиниться. Это заблуждение. У него должно быть для этого специальное предписание, которого нет у сержанта Стеббинса.

– Это правда? – спросила меня мисс Гантер.

– Да. Истинная правда.

Когда вошел Пэрли, мисс Гантер тотчас же встала. И теперь она подошла ко мне и остановилась, глядя мне прямо в глаза. Ей не пришлось скашивать глаза, так как они находились на пять дюймов ниже моих, потому мы оба не чувствовали напряжения.

– А знаете, – сказала она, – похоже, вы умеете меня уговорить. Учитывая, что мне известно о копах и об их отношении к людям со связями, положением в обществе и деньгами, а также притом, что я вас совсем не знаю, пусть даже ваш босс нанят НАП, я, пожалуй, скорее доверила бы вам подержать мою сумочку, если мне понадобится поправить подвязку. Так что решайте за меня. Мне поехать с вами к мистеру Вулфу или отправиться с этим дородным сержантом? Как скажете, так и будет.

И тут я совершил ошибку. И не то чтобы я особо сожалел об этой ошибке, поскольку на жизненном пути я должен был получить свою долю всего, что мне причитается, включая ошибки. Проблема была в том, как я сейчас понял, что я совершил ошибку не ради себя, и не ради Вулфа, и не для пользы дела, а исключительно ради Фиби Гантер. Я был бы безмерно счастлив проводить ее к моей машине под аккомпанемент