В принципе, протест стоит того, чтобы его начать, подумал я. И произнес вслух:

– Хорошо, увидимся завтра вечером. Где встречаемся?

– У заднего входа в Колесо, в половине седьмого, незадолго до заката.

– Ждите нас там, – сказал Дейнон, улыбаясь от уха до уха. Я понял: он с нетерпением ждет приключения.

На обратном пути мы прошли мимо лавки, торгующей снаряжением «триг» и сопутствующими товарами. Я даже шаг не замедлил, но все равно знал, что будет дальше.

Дейнон резко остановился и указал на витрину:

– Красные ботинки… их уже нет! Должно быть, Палм купил их для Квин.

Палм был неравнодушен к ней и собирался купить высокие красные ботинки «триг», о которых мечтала младшая дочь Тайрона, и преподнести ей. Он поспорил со мной на крупную сумму, что мне ни за что не выиграть ни одного поединка на Турнире учеников. Но я выиграл, и часть полученных денег потратил на покупку этих ботинок.

Дейнон в упор посмотрел на меня. Вскоре выражение его лица изменилось – похоже, до него дошло.

– Нет, Лейф! Только не говори, что ты…

Я пожал плечами:

– Да, я купил их для Квин.

– Зачем? Ты не должен был это делать. Тебе самому нужны деньги. На них можно было купить первоклассного лака!

– У меня кое-что осталось, – ответил я.

– Не стоило тратить даже малую часть выигрыша. Тайрон купается в деньгах. Он легко мог бы купить их сам. Надеюсь, Квин тебя хотя бы поблагодарила?

– В первый момент мне показалось, что она рассердилась, но на самом деле ей просто было неловко. Позже Квин призналась, что ботинки ей понравились и что она никогда не получала таких подарков. Я нисколько не жалею, что купил их.

– И в чем же выразилась ее благодарность? – спросил Дейнон с мрачной усмешкой.

– Она поцеловала меня в щеку! – усмехнулся я, и мы отошли от витрины. – Это был типично сестринский поцелуй.

Когда мы с Дейноном пришли к задним воротам Колеса, там уже собралось около десятка парней и девушек, тех и других примерно поровну. Я узнал некоторых, это были ученики из групп других наставников. Поскольку мы жили в доме Тайрона, а не в Колесе, то не были с ними близко знакомы, но все равно обменялись дружескими кивками.

Джона нигде не было видно. Неужели он с Квин? – подумал я. Они, конечно же, придут сюда вместе.

Я посмотрел на медную крышу огромного купола, в которой отражались лучи заходящего солнца. Над куполом, паря в потоках воздуха, медленно кружились грифы.

– Тебе не кажется, что в куполе есть что-то странное? – произнес Дейнон, перехватив мой взгляд.

– Ты о чем?

– Обрати внимание на цвет. Что ты видишь. Лейф?

– Вообще-то это медь. Она коричнево-золотистая, – ответил я. – Мне нравится, как она отражает солнце.

– Да, верно, но медь, открытая природным стихиям, выглядит иначе. Она зеленеет. На ней образуется налет, так называемая ярь-медянка. У нас на ферме есть колодец. Он закрывается круглой деревянной крышкой. Та, в свою очередь, обшита медью и пробита заклепками. Так вот, эта крышка давно позеленела. Отец говорит, что купол Колеса, скорее всего, обшит каким-то особым видом меди.

– Интересно, кто его построил? – задумчиво произнес я. Это была еще одна загадка вдобавок к другим загадкам Мидгарда. Хотя ни одна из них не шла ни в какое сравнение с Волчьим Колесом, о котором рассказал Коннит. Какую часть нашей земли создали джинны? Мы управляли лаками, а джинны управляли Мидгардом.

Минут через десять появились Квин с Джоном. Они шли не под руку, но их плечи почти соприкасались. Я мгновенно ощутил укол ревности. Квин, похоже, не заметила нас. Вместе с Джоном она направилась прямо к собравшимся и во главе этой группы прошла в узкие ворота Колеса. Мы увязались следом, и я быстро подсчитал количество протестующих. К моему удивлению, нас было всего девятнадцать человек. Я ожидал, что будет больше.

В самом Колесе было малолюдно, поскольку час был ранний. Поединки начнутся лишь в восемь вечера. Вслед за Квин и Джоном мы по узкой каменной винтовой лестнице спустились вниз, в Общину. Никто не проронил ни слова. Было слышно лишь эхо наших шагов.

Вскоре мы уже двигались через лабиринт коридоров. На одном из перекрестков я увидел свисающую с потолка поросль бледных грибов. В наш прошлый приход сюда Квин рассказала мне о них, и теперь я сам заметил, что с них капает яд. Дейнон шел прямо к ним, и времени предупредить его у меня не было. Я бросился вперед и резко оттолкнул его в сторону. Капля яда упала рядом с его плечом.

Он сердито оглянулся на меня.

– Прости, что толкнул, но это ядовитые грибы, – пояснил я, указав на омерзительные поганки. – Одна капля яда – и тебя нет. Никогда не стой под ними, с них капает эта гадость. На тебя едва не попало!

Буквально у нас на глазах с потолка снова закапало. Капли яда падали и брызгами разлетались по всему полу тоннеля.

Дейнон испуганно посмотрел на меня.

– Спасибо! – прошептал он.

Мы пошли дальше. Тоннели освещались факелами, но некоторые участки тонули во мраке, скрывая неизвестно какие опасности. Пройдя под каменной аркой, мы вышли к огромному хранилищу каменных контейнеров, выстеленных соломой, в которых лежали сотни лаков. Ряд за рядом они уходили вглубь склада, постепенно исчезая в темноте.

Лаки пребывали в глубоком сне – что-то вроде зимней спячки животных. В этом состоянии им требуется минимум пищи и почти не расходуется энергия. Для их хозяев это имело огромный практический смысл: плата за аренду контейнера была мизерной. Пока нужный слов не разбудит их для поединка, они будут оставаться в этом состоянии.

Дейнон знал, что в Общине есть такие места, но впервые видел нечто подобное. Он во все глаза разглядывал огромное хранилище.

– Ух ты! Сколько же их здесь!.. Их тут бесчисленное множество! – воскликнул он.

– Я подумал то же самое, когда в первый раз попал сюда, – признался я.

Было в этом зрелище что-то странное и пугающее: бесчисленные лысые головы, ноги с желтыми пятками, розовые края горловых прорезей, из которых вынули армированные втулки.

Кое-где раздавалось шипящее дыхание – некоторые лаки храпели. Звук был похож на жужжание роя рассерженных пчел или шум перерастающего в ураган ветра. Обстановку отягощало зловоние пропитанной мочой соломы.

Я был рад, когда, пройдя к дальнему выходу, мы снова нырнули в тоннели. Наконец путь нам перегородила ржавая металлическая решетка, закрывавшая проем в стене. За ней вниз, в непроглядную темноту, уходила лестница.