— У тебя какое-то дело ко мне, Азат? — спросил Пётр Борисович.

Азат слегка покраснел и сказал:

— Я восхищён процессом и вашим решением, Пётр Борисович! Я ведь считал Халилова очень богатым и влиятельным купцом, а на деле оказалось…

— А что? Сибагат Ибрагимович и есть таков, как ты его только что охарактеризовал, — удивил Азата судья. — Он богат и влиятелен, но у него сейчас временные трудности. А с кем не бывает?

Мавлюдов стушевался и растерялся.

— Но ваша речь на процессе… Ваше решение…

— Я поступил так, как обязан был поступить любой судья на моём месте, — улыбнулся Богданов. — Я был беспристрастен и следовал букве закона. Я удовлетворил заявленные в исках купцов их требования, но установил Халилову максимальные сроки для погашения долгов. И я больше чем уверен, что Сибагат Ибрагимович изыщет за это время необходимую сумму и рассчитается с кредиторами.

— Наверное, вы правы, — был вынужден согласиться Мавлюдов, уныло натягивая на лицо улыбку.

Пётр Борисович взглянул на него с нескрываемым удивлением:

— Что-то я не пойму: ты радуешься за своего будущего тестя или считаешь моё решение слишком мягким в отношении него?

Азат широко улыбнулся:

— А если Сибагат Ибрагимович всё-таки не найдёт денег для расплаты с купцами?

— Тогда пусть выкручивается как сможет, — пожал плечами судья. — Бог свидетель, я сделал для него всё, что было в моих силах.

— Я слишком беспокоюсь за него, — озабоченно вздохнул Азат. — Вы же знаете, что я собираюсь жениться на его племяннице?

— Не только я, но и весь город, наверное, уже знает об этом, — усмехнулся Пётр Борисович. — Но ничего, не волнуйся зря. Даже если Халилов вдруг обеднеет, его самое ценное сокровище — красавица Мадина — так и останется неприкосновенным.

— Нет, за девушку я как раз спокоен, — вымученно улыбаясь, заговорил Азат. — Вот только приход в дом судебных приставов убьёт старика.

— Что? — переспросил судья растерянно. — Но иначе быть не может, если он не расплатится с кредиторами и не погасит долги добровольно и своевременно.

— Это будет такой удар по престижу купца Халилова, что может свести его в могилу, — вздохнул Мавлюдов.

— Но что я могу поделать? — забеспокоился Пётр Борисович. — Арест и опись имущества должников судебными приставами — это обязательная процедура судопроизводства.

— Действительно, что же делать? — нахмурил «задумчиво» лоб Азат. — Пожалуй, есть один выход. Конечно, он заденет себялюбие Сибагата Ибрагимовича, но не убьёт его.

— И… что же это за выход? — заинтересовался судья.

— К Халилову на опись и арест его имущества, по моему мнению, следует отправить Кузьму Малова, — предложил Мавлюдов, внутренне ликуя от своей сообразительности. — Сибагат Ибрагимович хорошо знает его и его родителей. Думаю, что визит Малова будет воспринят им не таким уж унизительным и оскорбительным.

— А что, мысль хорошая, — задумался Пётр Борисович. — А пристав Малов? Это тот огромный детина, который недавно принял присягу и поступил на службу?

— Да, именно его я и имел в виду, — поддакнул Азат.

— Так у него ещё испытательный срок не прошёл. Он даже не утверждён в должности.

— Ну и что с того? Он вправе исполнять обязанности пристава, вот и пускай «забавляет» старика Халилова своим присутствием.

— Хорошо, пришли его ко мне в кабинет, — скрепя сердце согласился судья. — Я уговорю председателя отправить к Сибагату Ибрагимовичу именно пристава Малова. В конце концов, ему надо когда-то начинать самостоятельно исполнять судебные решения, вот пусть и попробует свои силы и возможности.

— Я прослежу за ним, не беспокойтесь, — плотоядно улыбнулся Азат. — Малов допустит ошибку, я тут же её «исправлю»…

* * *

«Скорое» возвращение Халилова в город снова заставило Кузьму бегать на свидания к любимой в полночь. Разговор с Сибагатом Ибрагимовичем глубоко разочаровал его. «Что ж, этого и следовало ожидать, — думал он с горечью. — Мадина не раз предупреждала меня, что из моей затеи ничего хорошего не получится. А я почему-то верил в чудо…»

Всё произошло совершенно не так, как надеялся Кузьма, и теперь он пребывал в полной растерянности, не зная, что делать. А дни, длинные и печальные, всё тянулись и тянулись. Кузьма был занят работой, но всё у него валилось из рук. И он даже обрадовался, когда судья пригласил его к себе по какому-то срочному делу.

— Я вызвал тебя, чтобы вручить документ на исполнительные действия, — неторопливо начал Пётр Борисович. — Ты должен будешь…

— Я? — у Кузьмы вытянулось лицо. — Так ведь я только ещё «исполняющий должность», а не судебный пристав.

— Ты на «испытательном сроке», я знаю, — продолжил судья. — Но ты принял присягу и уже обладаешь всеми правами и обязанностями судебного пристава.

Кузьма потёр ладонями лицо и вздохнул:

— Хорошо, я пойду на исполнительные действия, — сказал он. — Только с кем и когда?

— Ответы на все твои вопросы ты найдёшь вот в этом документе, — сказал судья, протягивая ему лист. — А теперь распишись за его получение в журнале, господин судебный пристав…

Даже не ознакомившись с содержанием документа в своих руках, Кузьма поспешил поставить свою подпись в графе «получено» и…

— Всё, теперь свободен, — объявил судья, закрывая журнал. — Иди и готовься к исполнительным действиям, судебный пристав Малов. В документе указаны сроки, когда тебе предстоит приступить.

Расставив все точки над «и», судья сразу же потерял интерес к подчинённому и, пододвинув поближе стакан, склонился над стоявшим под столом всё ещё горячим чайником.

Кузьма вышел из кабинета и вернулся к себе. Расположившись за столом, он пробежал глазами текст документа и не поверил своим глазам. Его охватило смятение. Изо всех сил он старался выглядеть естественно перед сослуживцами, но… Его обдало жаром, и пот заструился по спине.

Кузьма оторвался от чтения документа и попытался осмыслить, что всё это может означать. Но не нашел ни одного подходящего объяснения и снова углубился в чтение.

Уже в третий раз дочитав документ до конца, Кузьма судорожно сглотнул слюну. Недоумение и негодование росли в нём. Он вскочил из-за стола и заходил по кабинету, после чего снова вернулся к столу, схватил документ и прочитал одну лишь строку: «Подвергнуть описи и аресту имущество купца Сибагата Ибрагимовича Халилова».

Сердце Кузьмы готово было выскочить из груди. Он понял, что его отношения с Мадиной на этом закончены. Халилов теперь не подпустит его даже на пушечный выстрел к своей племяннице.

И тут что-то воспротивилось внутри у него. Кузьме показалось, что он сходит с ума. Что с ним происходит? Этот вопрос мучил его до вечера, а когда пробил час свидания, он с тяжёлым сердцем отправился на встречу с Мадиной…