Осенью 2014 года 24-летняя китаянка обратилась в больницу с жалобами на головокружение и тошноту. Выяснилось, что в ее мозге отсутствует мозжечок — отдел, ответственный за речь и движения{74}. Удивительно, как она вообще ходила. А то, что она научилась не только ходить, но и говорить, пользоваться палочками для еды и овладела сложной китайской каллиграфией, свидетельствует об удивительной способности мозга изменяться. Другие части мозга этой молодой женщины перестроились, чтобы взять на себя функции отсутствующего мозжечка.

Исследование 2012 года показывает, что у глухих часть мозга, ответственная за обработку звуковых сигналов, перестраивает свои связи, чтобы обрабатывать тактильные и зрительные ощущения{75}. Кроме того, исследование 2005 года показало, что у слепых зрительная зона коры головного мозга перестраивается на обработку звуковых сигналов{76}. Вайхенмайер утверждал, что чувствовал, как его мозг «перестраивается»{77}. И это действительно так; «перестройка мозга» — это не метафора, в нем происходят реальные физические изменения структур.

Способность мозга меняться, чтобы компенсировать определенные дефекты, менять функцию той или иной своей части — это только начало явления, которое сегодня мы называем нейропластичностью. Да, наш мозг остается «пластичным», способным меняться, на протяжении всей жизни. Каждый раз, когда вы получаете новый опыт или думаете о чем-то новом, в мозге возникают новые физические связи между нейронами{78}. То, что мы переживаем, то, на что мы обращаем внимание, и наше собственное поведение постоянно включены в контуры обратной связи, которые изменяют структуру нашего мозга.

Почему это важно для прорывов? Все очень просто: прорывы возникают благодаря созданию чего-то нового, а что касается нашего головного мозга, это — возникновение новых идей, новых мыслей, нового понимания. Новая мысль — любого характера — требует построения новых связей между клетками мозга{79}. То, насколько быстро, легко и обильно возникают эти связи, в очень большой степени влияет на количество возникающих прорывов. Нейропластичность — это способность мозга создавать новые связи внутри себя.

Когда мы спросили Астро Теллера, главу полусекретного отдела исследований и разработок Google, известного как «отдел Х», как он набирает сотрудников, он ответил: «Я беру на работу самых пластичных людей, которых только могу найти»{80}. Это потому, что Теллер знает, что прорывы связаны со способностью физически строить новые наборы нейронных связей.

В младенческом возрасте наш мозг очень пластичен, потому что абсолютно все, с чем мы сталкиваемся, является для нас новым: еда, испражнения, речь, смех, ползание, первые шаги. Каждый день наш мозг формирует новые структуры, чтобы понимать, что нас окружает: в мозгу маленького ребенка происходит эквивалент тренировки по триатлону.

Но по мере того, как мы взрослеем, нового в жизни становится все меньше. Устанавливается ежедневный распорядок: та же самая работа, те же самые коллеги, тот же район проживания, те же друзья, одни и те же ТВ-шоу, одни и те же политики и так далее. Вместо ежедневной тренировки разума по триатлону наша нервная система начинает вести существование диванного овоща. Наш мозг теряет «спортивную» форму в построении новых нейронных связей. Когда выясняется, что нам трудно выучить что-то новое, мы решаем, что нельзя научить старую собаку новым трюкам. Но на самом деле это не значит, что наш мозг больше не способен меняться, просто он немного расслабился, потому что не тренировался регулярно{81}.

Но думать, что уже слишком поздно, что начинать надо было, пока мы были молоды, — это все равно что год сидеть на диване и смотреть телевизор, не занимаясь физкультурой, а потом сказать: «Ну ладно, я уже слишком слаб для этого. Придется привыкнуть к тому, что есть. Буду дальше сидеть на диване».

На этом этапе вам могут показаться привлекательными набирающие популярность компьютерные «тренажеры для мозга», основанные на упражнениях на распознавание схем и тренировку памяти. К сожалению, судя по результатам проведенных на сегодняшний день исследований, это помогает вам стать лучше в подобных играх, но вряд ли — в чем-то еще{82}.