Настроение испортилось. Король Трех ветров оделся в домашнее и велел секретарю распорядиться, чтобы завтрак сервировали в ореховом кабинете с видом на восход, а сам пока направился в оранжерею.

Если обманчивое название «Королевский зверинец» носил кабачок на территории дворца, которым владели Майзен и Дрейк, то королевская оранжерея и в самом деле была оранжереей — сооружением, где в специально созданных комфортных условиях росли экзотические растения. Правда, понятие экзотики на архипелаге было специфическим. То, что считалось экзотикой на южном или северном континенте, здесь росло повсеместно, как сорняк, — и наоборот. Взять, например, мырей необыкновенный. Истинный облик этого растения был на диво невзрачен — тоненький стебелек, розетка мелких листиков, белесые крошечные цветочки. Под действием магии мырей разрастался в пышные древовидные кусты, расцветал буйным цветом и радовал взгляд красочными миражами. На островах он хирел и чахнул. Те несколько растеньиц, что Орвель велел посадить в оранжерее, с трудом пережили полгода без магии.

Дор Тарсинг слишком увлекся созерцанием мырея и прозевал появление Кристеаны дор Зеельмайн.

— Блистательный кузен.

Северянка склонила голову точно выверенным движением.

— Блистательная кузина.

Орвель дор Тарсинг ответил ей протокольным кивком и вымученной улыбкой. Он совершенно не ожидал, что кто-то из его блистательно-великолепных гостей встанет ни свет ни заря и припрется… хм… то есть, нарушит его царственное уединение. Если бы ожидал, его бы здесь не было!

— Не хотите ли разделить со мной завтрак, сударыня?

— Охотно, ваше величество. Благодарю за любезность.

Король Тарсинг незаметно вздохнул. Стоило подниматься в шесть утра, чтобы позавтракать в обществе ледяной статуи дор Зеельмайн! День смены сезонов грозил оказаться даже хуже, чем обычно. Хотя куда уж хуже?

— Благоволите пройти в ореховый кабинет, блистательная кузина, — произнес король. — Гренки, чай, орехи, варенье, моя скромная персона и отличный вид на залив и Охранное кольцо — к вашим услугам.

Усевшись в уютные кресла за низеньким столиком, они некоторое время молчали. Проголодавшийся Орвель с аппетитом ел гренки. Сударыня дор Зеельмайн созерцала морской пейзаж. Солнце едва всплыло над горизонтом — еще розовое, а не золотое. Нежные розовые и алые облачка размазались по небу, словно художник пробовал кисть. От горизонта протянулась медная солнечная дорожка. Было красиво. Дор Зеельмайн смотрела на восход так, словно не любовалась им, а инспектировала. Орвель успешно вообразил себе, как от взгляда сударыни военного советника Севера поверхность залива покрывается тонкой корочкой льда, которая становится все прочнее… Он моргнул. Наваждение исчезло. Хвала Небу, здешние воды не знают льда, а суша — снега. Пусть морозы остаются уделом Севера.

— Сегодня прекрасная погода, — торжественно заметила Кристеана.

Орвель поперхнулся. Ну уж нет! Такого издевательства он не потерпит. Завтрак и так уже наполовину испорчен присутствием сударыни военного советника, не хватало еще официальной беседы! Ему сегодня еще ярмарочным зверем работать, но хоть поесть он может по-человечески, а?

— О чем вы хотели со мной поговорить, блистательная кузина? — поинтересовался Орвель самым невинным тоном.

Теперь поперхнулась Кристеана. Точный механизм замороженной куклы на мгновение дал сбой. Впрочем, она быстро оправилась и холодно улыбнулась.

— Вы правы, ваше величество. Давайте к делу и без церемоний. От имени Ледяной Короны я предлагаю вам передать мне перстень без камня. И камень тоже, само собой. На временное хранение.

— Чего-о?! — опешил король.

То есть, разумеется, ему только показалось, что он это произнес. Сработали заслонки этикета, и на самом деле Орвель дор Тарсинг, король архипелага Трех ветров, обратился к сударыне военному советнику Севера так:

— Простите, блистательная кузина, мне показалось, что я не вполне правильно расслышал ваше предложение.

— Нет, вы поняли меня правильно, — кивнула дор Зеельмайн. — Отдайте перстень мне на время праздника. Я обещаю вернуть его вам в полной сохранности.

— Но почему?

Король отодвинул недоеденные гренки.

— Почему я его верну или почему хочу взять на хранение? — без улыбки спросила Кристеана.

Орвель скрипнул зубами. Разговор с северянкой без протокола оказался еще невыносимее, чем по протоколу.

— Просто скажите мне, в чем дело, — сухо сказал он. — Если до сих пор подобной необходимости не возникало — значит, что-то произошло?

— Да, — мрачно сказала дор Зеельмайн. — Север подозревает измену и заговор. Кто-то может попытаться завладеть вашим перстнем, король Тарсинг. А это грозит неприятностями и бедами нам всем. К сожалению, мы знаем слишком мало, чтобы я могла точно указать на угрозу. А делиться смутными подозрениями нет смысла. Просто отдайте мне перстень.

— А почему вы считаете, что у вас он будет в большей безопасности, чем у меня? — едко спросил Орвель.

— Я — маг, — пожала плечами Кристеана, и Орвель вздрогнул, словно получил от ледяной девы пощечину.

О да, против этого довода трудно было возразить. Сам Орвель дор Тарсинг ни в малейшей степени не был магом. Тем унизительнее было его превращение в зверя под влиянием магического поля. В отличие от магов, от той же Кристеаны, во время так называемого праздника он был беспомощен. Магия могла сделать из него животное — а он ничегошеньки не мог сделать при помощи магии.

В попытке вернуть душевное равновесие Орвель положил себе клубничного варенья в крошечную хрустальную розетку. Съел две ягоды. Запил чаем. Гармония не вернулась. Блистательной сударыне Зеельмайн все-таки удалось испортить ему завтрак… Акулий хвост! Да пропади он совсем, этот завтрак, дело-то нешуточное.

— Угроза исходит от северян? — осведомился король.

Кристеана поморщилась.

— Да.

— Есть что-нибудь еще, что мне надлежало бы знать? — сухо спросил Орвель.

Дор Зеельмайн поколебалась.

— Нет, — сказала она. — Не думаю.

— Тогда позвольте мне вас оставить, блистательная кузина. — Дор Тарсинг встал. — Мне необходимо побыть одному. Я обдумаю ваше предложение и сообщу вам, что именно я решил, не позднее чем через час.

— Благодарю, ваше величество, — дор Зеельмайн привстала и слегка поклонилась. — С вашего позволения, я еще немного полюбуюсь восходом.

Уходя, король изобразил вежливую улыбку.

В свой кабинет Орвель ввалился, едва ли не рыча. В сущности, предложение сударыни полномочного посла великой Северной империи следовало трактовать как ультиматум, и они оба это знали. Происходило что-то серьезное, и монарху Трех ветров указали его место — на коврике под дверью. Курортное государство и его игрушечный король, уж конечно, не могут спорить с настоящей империей и великим владыкой Севера. Если речь идет о большой политике, больших интригах и большой магии, Тарсингам следует скромно отодвинуться в сторонку. Все верно. Все давным-давно известно. И нестерпимо обидно.