быть, он так же отчаянно хочет поговорить об этом с кем-нибудь, как и я?

Урок идет за уроком, и я не могу перестать думать об этом. Насчет Лиама. Я украдкой бросаю на него взгляды во время наших совместных занятий, и он не раз ловит меня, посылая мне растерянные ухмылки и изогнутые брови. Я понимаю, что, возможно, посылаю ему неправильное сообщение, особенно когда ловлю, как Сэйнт смотрит на меня во время урока истории.

После четвертого урока Лиам находит меня в коридоре.

— Привет, Мэллори, — говорит он, ловя меня, когда я пытаюсь выбраться из здания.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него.

— В чем дело?

Я не совсем уверена, как мне следует с ним взаимодействовать. Признаю ли я то, что произошло в пятницу вечером? Должна ли я дать ему понять, что знаю, что он сделал? Неужели я просто игнорирую все это и притворяюсь, что все в порядке?

— Послушай, я просто хотел извиниться за пятницу, — говорит он, принимая решение из моих рук. — Я был пьян и плохо соображал. Мне не следовало бросать тебя в бассейн вот так. Я был говнюком.

Это почти странно, когда кто-то извиняется за то, что вел себя со мной как придурок. Я так привыкла к тому, что люди просто ненавидят меня и обращаются со мной как с дерьмом.

— Ты молодец, — быстро заверяю я его. — Мы все делаем глупости, когда пьяны. Я просто рада видеть, что ты вернулся.

Он чешет затылок, длинный рукав его рубашки опускается, и я бросаю взгляд на начало одной из его татуировок.

— И все же я обычно не такая. Когда-то, может быть, и так, но не сейчас.

Я вижу, что он искренне сожалеет, и я не могу не чувствовать облегчения от того, что он все еще тот порядочный парень, которого я узнала.

— Все в порядке. Не беспокойся об этом.

Он смотрит на меня сверху вниз несколько мгновений, и кажется, что он хочет что-то сказать, но сдерживается. Наконец, он открывает рот, но прежде чем он успевает вымолвить хоть слово, глубокий, сердитый голос набрасывается на нас с другого конца коридора.

— Разве это не выглядит чертовски мило.

Я поворачиваюсь и вижу, что Сэйнт крадется к нам. Гейб с ним, хотя его, похоже, забавляет очевидная ярость Сэйнта.

Выражение лица Лиама мгновенно становится холодным.

— Что? Ей теперь нельзя разговаривать с другими людьми? — огрызается он. — Тебе нужно взять себя в руки, чувак.

Сэйнт собственнически останавливается рядом со мной, и в моем животе нарастает раздражение.

— Если у тебя есть что-то, что ты хочешь ей сказать, у тебя не должно быть проблем с тем, чтобы я тоже это услышал, — говорит Сэйнт, и Лиам закатывает свои темные глаза.

— Ты заставляешь ее называть тебя хозяином наедине или просто сэром?

Они разговаривают так, как будто меня там даже нет, и это чертовски раздражает.

Я ненавижу, что они так обходятся со мной, но я больше не чувствую себя виноватой. Этот разрыв между ними, не моя вина, это их вина. Если они хотят вести себя как «взрослые» младенцы, а никак взрослые люди, это их проблема, а не моя.

Гейб качает головой и смеется, но ничего не говорит и не подзадоривает их обоих. Из них троих он ведет себя больше всего как взрослый.

Сэйнт тычет пальцем в лицо Лиаму.

— Я испорчу твой мир, ты меня понял? Она моя. Конец дискуссии.

— Я так не думаю, — огрызается Лиам в ответ. — Я думаю, это ты снова убаюкиваешь ее ложным чувством безопасности, просто чтобы ты мог…

— Заткни свой гребаный рот.

Они пристально смотрят друг на друга, и становится ясно, что они в нескольких мгновениях от того, чтобы разорвать друг друга в клочья. Мне не очень интересно это смотреть. Черт возьми, мне действительно неинтересно слушать эту чушь еще хоть минуту.

— Почему бы вам обоим не трахнуться? — срываюсь я.

Я явно застала их всех врасплох, так как все три бога Ангелвью смотрят на меня широко раскрытыми глазами и открытыми ртами.

Гейб расплывается в улыбке.

Сэйнт прищуривает глаза.

— Мэллори, — начинает Лиам, но я качаю головой.

— Знаешь что? Мне все равно, — шиплю я. — Вы оба дураки, и я покончила с вами. — Повернувшись к Гейбу, я говорю: — Я передумала насчет твоего предложения. Мне нужно выпустить немного пара. Пошли.

Его брови взлетают вверх, и он выглядит как ребенок рождественским утром.

— Наконец-то, блядь, — щебечет он, обходя своих друзей, чтобы пройти со мной по коридору.

— Мэллори! — Голос Сэйнта напряжен, и в его тоне слышится нотка предупреждения.

Я не оглядываюсь, вместо этого поднимаю средний палец вверх, чтобы показать ему, что именно я думаю о его угрозах

Глава 10

— Черт возьми, Мэллори. У тебя есть какое-то разочарование, с которым тебе нужно поработать?

Я закатываю глаза от дразнящего тона Гейба и не отвечаю, посылая правый хук в его лицо. Он блокирует его, и я ловлю себя на том, что уклоняюсь от удара, когда мы вместе танцуем вокруг ринга.

Это так приятно.

У меня не было выхода для моей сдерживаемой тревоги и гнева с тех пор, как я нашла Джона Эрика, плавающего в бассейне. С тех пор я не могла вернуться, так что я не плавала и не упражнялась.

Бокс — это идеальное освобождение. Я не только сжигаю энергию, но и могу выть на своего противника и выводить часть своей нарастающей агрессии из организма.

Гейб оказал мне дополнительную услугу, запретив Сэйнту и Лиаму следовать за нами в спортзал. Он запер двери в наш тренировочный зал и сказал им обоим, чтобы они пошли в задницу, я уверена, что они устроят ему взбучку позже, но ему, похоже, все равно.

Мы делаем еще несколько раундов, прежде чем мы оба достигнем своего предела. Измученная и задыхающаяся, я понимаю, что уже давно не чувствовала себя так хорошо. Мы переводим дыхание и хватаем бутылки с водой с края ринга.

— Знаешь, тебе следует быть осторожной, — говорит он мне между глотками.

Я приподнимаю бровь, глядя на него.

— По поводу чего?

— Ты трахаешь мозг Сэйнту. — Он смеется и качает головой. — Не пойми меня неправильно, мне нравится смотреть, как он теряет самообладание, но ты должна знать, что у него так много терпения только для людей. Ты давишь на него слишком сильно, и в конце концов он перестанет пытаться.

Это шутка? Я хочу поговорить, но я вижу, что Гейб