– А что теперь, Хьюстон?

Ладно. Он, конечно, мог быть полным болваном и отправить ее домой. Или собрать последние остатки порядочности и устроить утешительный сеанс любви, чтобы хоть отчасти компенсировать предстоящее равнодушие и забвение. Мог бы бросить ее на ковер и войти в нее, быстро и решительно, раз уж она здесь и вполне созрела для этого, а до утра еще долгая ночь. Он собирался избавиться от нее, да что там, просто прогнать. Прежде чем они погрязнут в банальной связи.

– Подожди. – Она нагнулась и расстегнула молнию у него на джинсах, дрожащими холодными пальцами вытащила член из трусов, подрагивающий от неудержимого желания.

Он сглотнул похотливый комок, подкативший к горлу, и снова попытался мягко подтолкнуть ее. Он хотел все сделать правильно. Дать ей спокойно уйти, пока еще не поздно, и защитить ее от поглощения эмоциональным пустырем, каковым он всегда себя помнил.

– Пока ты не натянул презерватив, я хочу попробовать тебя на вкус.

И ее губы сомкнулись вокруг его члена, совершив то, о чем он не смел и мечтать, ее колючие волосы щекотали его живот, плечи округлились. Зубами она нежно прихватывала его кожу, он тихо постанывал, тугие яйца готовы были лопнуть, внутренности сотрясали конвульсии, ноги напряглись, теплые волны агонии накатывались на него.

Дьявольщина, она была просто потрясающа. Вцепившись пальцами в его бедра, двигаясь вверх и вниз, она с такой силой притянула его к себе, что его член глубоко проник в ее глотку.

Вот оно. У него не хватило силы воли оттолкнуть ее в третий раз. Пока еще, на всю сегодняшнюю ночь, она – его и будет принадлежать ему. По-настоящему, всерьез.

Джози облизывала головку, обтянутую гладкой кожицей, стараясь поймать прозрачную липкую каплю, явно наслаждаясь вкусом и ощущением трепещущего члена во рту. Она удовлетворенно вздохнула, когда его руки легли на ее плечи.

Следующим движением она уже оказалась на полу, лежа на спине.

– Раздвинь ноги, – приказал он, и тут же, не дожидаясь исполнения приказа, сам ухватил ее за правое колено и резко отодвинул ее ногу в сторону.

Джози так распалилась, что не ощущала ни малейшего смущения от того, что каждый дюйм ее столь несовершенного тела, распростертого перед ним, был выставлен напоказ, словно ужин наподобие шведского стола.

Хьюстон схватил ее левое колено и подтолкнул его вперед, к бедру, на лице появилось напряженное выражение, голубые глаза потемнели от желания. Разорвав пакетик с презервативом, он пытался с поспешной неловкостью натянуть его, и в его глазах она увидела столь самозабвенное сладострастие, которого она никогда не ожидала от него.

Не долго думая, кончиками больших пальцев она раздвинула губы своего лона, в надежде подстегнуть его.

– О, черт! – воскликнул он.

– Ну, давай же, – прошептала она, закрывая глаза. Он налег на нее всем весом и наконец одним мощным толчком вошел в нее. Джози почувствовала, как у нее все затрепетало внутри. Она стиснула зубы, чтобы не закричать.

– Тебе нравится так? – произнес он, не отрывая глаз от ее лица, откидываясь назад и снова с силой погружаясь в нее.

Она не ответила, дыхание сперло, каждый его толчок подводил ее все ближе к последней грани. Это оказалось самым ярким, волнующим, дотоле неизведанным ощущением, которое она когда-либо испытывала в жизни, – жгучее наслаждение, пронизавшее каждую клеточку ее тела, синхронно отвечавшее на каждый его толчок.

Сквозь плотно сжатые губы он процедил:

– Я не слышу тебя. Скажи мне, нравится ли тебе это. – Отброшенная назад быстрыми сильными толчками, Джози стукнулась головой о ножку кофейного столика и снова застонала. Прижатая к столику, она ощущала еще сильнее каждый дюйм его члена, пронзавшего ее, и без колебаний подтвердила:

– Ода!

Он впился в ее губы, его голубые глаза обволокло туманом страсти, и они потемнели.

– Докажи мне, закричи, что ли, Джози.

Ну, раз он настаивает… Ее руки сомкнулись на поясе его джинсов, ее груди терлись о густую поросль на его груди, так что постонать не составит особого труда. Стонать и вздыхать, всхлипывать и хныкать, тереться и царапаться, а потом возопить, да так, чтобы треснуло зеркало в холле. И тогда уже будет не важно, что у нее неловко подогнута коленка, а голова прижата к столику. Она ощутила напряженность и жар внизу живота и поняла, что может снова кончить в любой момент.

А Хьюстон продолжал без устали сновать туда и обратно, трудясь над ее телом. Это оказалось гораздо большим, чем она могла представить себе, а неистовая напряженность на его лице заставляла ее чувствовать себя неотразимой. На его мощные толчки она отвечала, поддавая бедрами, а спиной протирала дырку в ковре и знала, что права.

В этом-то и заключалась ее ошибка, потому что потом она не сможет смотреть на него, не вспоминая эти моменты, когда он, ухватив ее за колени, настойчиво толкается внутри ее, отбросив в сторону холодную презрительную маску. Дура, дура и еще раз дура. И все равно она наслаждалась каждым прикосновением, каждым толчком, который встречала, прогнувшись дугой, готовая громогласно кончить.

Ему следует знать это, подумала она.

– Хьюстон… о-о-о!.. только не останавливайся. Я сейчас кончу.

Полуприкрытыми глазами она видела его раздувающиеся ноздри, удовлетворенную улыбку, тронувшую уголки губ, пока ее взгляд не затянуло пеленой тумана и она не разразилась грандиозным оргазмом.

Она старалась не исцарапать его, хотя это и не получалось, а он не давал ей подняться. Все ее тело сотрясали сладострастные спазмы, пока он буквально вколачивал ее в ковер.

– Да! – торжествующе взвизгнула она. Последние судороги еще пробегали по телу, мышцы начали расслабляться.

Хьюстон передохнул, затем снова с силой вошел в нее, а его собственный оргазм накрыл остатки ее чувственного взрыва. Джози нашла в себе силы приподняться и поймать губами дрожащий стон, прорвавшийся сквозь его стиснутые зубы. Бурно кончая в ней, он не замечал ее поцелуя, его губы были слишком плотно сжаты. Но затем, без предупреждения, его язык проник в ее рот, жадные властные зубы впивались в ее губы.

Джози упала спиной на ковер, голова наполовину скрылась под кофейным столиком, но он последовал за ней, покрывая поцелуями ложбинку между грудями, спускаясь языком к пупку.

Она тяжело дышала, обессиленная, покорная, но Хьюстон не отпускал ее. Его губы блуждали по ее телу, а оставшийся в ней член продолжал столь неистово двигаться, что у нее мелькнула мысль, а не вообразила ли она себе, что он достиг оргазма.

Властные губы и руки вызывали дрожь во всем теле, ее лоно еще приятно подрагивало от пережитого оргазма. Но ТУТ он извлек из нее свой член, и Джози со вздохом облегчения уронила руки. Возможно, если бы Хьюстон проделывал с ней это каждый день, она бы никогда не упустила ни одной вещицы. Она просто ходила бы вокруг, покуривая сигаретку и мурлыча от удовольствия.