— Ты ее видел?

— Да.

— Отлично. Где?

— В пустом доме недалеко от Ниццы.

Я рассказал ему о подробностях нашей встречи и продолжил:

— У меня есть запись. Хочешь прослушать?

— Погоди, я сейчас переключусь. Давай.

— Первая часть у меня в машине. А потом мы пошли в дом.

— Включай.

Я проиграл запись через миниатюрный динамик диктофона, приложенного к телефонной трубке. Потом нажал на «стоп».

— Вот и все.

Какое-то время Сай молчал. Я слышал, как он обсуждает это с кем-то в редакции, судя по всему, с Эдом Чарльзом, редактором. Я не мог разобрать слов. Потом Сай заговорил снова:

— Пит?

— Да.

— Ну и что ты об этом думаешь? Она не врет? Какое твое впечатление?

— Мне кажется, относительно того, что произошло на вилле в момент убийства, она говорит правду.

— Нам тоже. А еще?

— Как вы поняли из вопросов, что я задавал, во все остальное поверить трудно.

— Возможно, она сама в это верит. Последствия шока и все такое. Невротичной молодой женщине под кроватью мерещатся убийцы.

— По-моему, она хотела, чтобы создалось такое впечатление.

— Возможно. Ладно, мы проанализируем это, когда запись расшифруют. А как насчет всего остального? Я так понял, что Адель, которая упоминается в записи, — это посредник. Как наш знакомый из Мужена ее нашел? Что там за история?

— Никакой истории. Я же говорил. Таковы условия сделки.

— Да ладно, теперь-то ты уже можешь сказать. Давай. Мы запишем.

— Извини, не могу.

Его голос стал строже.

— Послушай, Пит, не упрямься. Ты проделал большую работу. Осталось только выжать ее до капли. Выкладывай начистоту.

— Это все. Ты поручил мне найти девушку и взять у нее интервью. Я так и сделал.

Пауза. Затем Сай сказал:

— Пит, две вещи. Во-первых, ты не имел права принимать условий, не посоветовавшись со мной. Во-вторых, ты не сам нашел эту историю — тебе дали наводку. Неужели ты думаешь, шеф согласится опубликовать твою статью без подробного отчета о том, как нам удалось обставить «Пари матч», да еще на их территории? Ты с ума сошел?

Думать пришлось быстро.

— Ты ведь просил сделать так, чтобы у нас всегда была возможность связаться с этой девушкой, — парировал я. — Если я обману доверие посредников, никаких контактов больше не будет.

Сай коротко хмыкнул.

— Учти, приятель, посредник ничего не узнает до тех пор, пока не прочтет статью в журнале. Это дает нам еще четыре дня на то, чтобы договориться о встрече. А после того как все всё узнают, будет не важно, что она о тебе думает. Поэтому хватит ходить вокруг да около, приступай к делу.

— Я подумаю над твоими словами.

Последовало долгое молчание. Сай зажал рукой телефонную трубку, чтобы я не слышал, но я мог себе представить, что он там говорит.

— Хорошо, Пит, подумай. У нас есть несколько часов, мы можем пока предупредить Нью-Йорк, что у нас материал. Тебе, наверное, надо поспать?

— Да.

— Хорошо. Тогда слушай. Нам понадобится еще послесловие, поэтому, я полагаю, придется прислать тебе подмогу. Я договорюсь, чтобы меня посадили на рейс для прессы из Орли. А ты поспи часика три и в семь встречай меня в Ницце, в аэропорту. Договорились?

— Хорошо, конечно.

— Тогда до завтра.

Сай повесил трубку.

Он был прав — я очень устал. Однако ложиться не собирался.

Я собрал вещи, а потом спустился вниз и отыскал ночного консьержа.

— Прошу прощения, — сказал я ему, — мне надо срочно вылетать в Париж. Вы не могли бы узнать, сколько стоил мой последний телефонный разговор, и включить его в счет? Я отлучусь на полчаса. Хорошо бы к моему возвращению счет был готов.

Консьерж начал возражать, объясняя, что единственный человек, который мог бы составить счет, уже спит, однако двадцать пять франков убедили его, что дело не терпит отлагательств. Я оставил консьержа за пультом и поехал на виллу «Суризетт».

Я бы предпочел предварительно позвонить, но боялся, что консьерж запомнит номер. Если не считать фонарей перед входной дверью, света в доме не было. Собака услышала шум подъезжающей машины и начала лаять еще до того, как я позвонил в звонок. Через какое-то время горничная приоткрыла дверь, оставив ее на цепочке.

Месье и мадам уже легли, и она не станет их будить. Я спорил, собака лаяла, и наконец Санже спустился по лестнице.

— Кто там? В чем дело?

— Маас. Мне нужно вас видеть.

Собаку и горничную отпустили. Санже снял цепочку и открыл дверь. На нем был шелковый халат поверх пижамы.

— Уже час ночи, — сказал он, тяжело вздохнув. — Нельзя подождать до утра?

— Нет, дело важное. Важное для вас, не для меня. Можно мне войти?

— Входите.

Он провел меня в гостиную.

— Ваша жена еще не спит? — спросил я.

— Сомневаюсь. У нее был трудный день, — добавил он немного расстроенно. — Она приняла снотворное.

— Тогда, я думаю, вам лучше сварить ей кофе, чтобы она проснулась.

Его глаза сузились.

— Вы хотели встретиться с Люсией — встретились. Она нам потом звонила. Чего еще вам надо?

— Она вам сказала, что я отдал ей фотографии?

— Да. Так в чем дело?

— Я старался сдержать обещание, данное вашей жене, но, боюсь, мой редактор не захочет с этим считаться. Ему нужна вся история, целиком.

— И вы ему все рассказали?

— Нет.

— Как так?

— Я отказался. Поэтому я и приехал. Он вылетел из Парижа и будет в Ницце завтра в семь. Другой сотрудник приезжает из Рима. Они направляются прямо в Мужен.

Он начал ходить взад и вперед по комнате.

— Послушайте меня, мсье Санже. Они не знают, что я вышел на Люсию через вашу жену, я сознательно солгал редактору, когда он задал мне этот вопрос. Но он знает про вас и про Патрика Чейза. На то, чтобы получить ваш адрес, у меня ушло двадцать минут. Они, вероятно, справятся за десять.

— Я могу отказаться с ними разговаривать.

— От них не так легко отделаться, как от меня, месье Санже. Если вы не хотите пускать их в дом, вам надо будет позвать на помощь полицию. Я пришел сказать вам, чтобы вы уезжали, пока не поздно.

Ему это показалось подозрительным.

— С чего вдруг? Вам-то какая разница?