* * *

А пока Святой престол разбирался с грехами своих людей в Соединенных Штатах, Вашингтон полным ходом готовился к вторжению в Ирак. Как и в 1991 году, Иоанн Павел II выступил в роли миротворца. Но если тогда это был глас вопиющего в пустыне, то теперь его позицию разделяла значительная часть человечества, в том числе три постоянных члена Совета Безопасности ООН — Франция, Россия и Китай. Категорически против военной операции выступила и Германия, ведомая социал-демократом Герхардом Шредером.

Уже в марте 2002 года противники войны громко заявили о себе. Двое бывших заместителей Генерального секретаря ООН Ханс фон Шпонек и Дэннис Холлидей в совместном заявлении обвинили США и Великобританию в том, что наложенные ими санкции приводят к смерти от шести до семи тысяч иракских детей ежемесячно. Около трехсот известных людей со всего мира подписали воззвание смягчить санкции[1427]. Накал страстей был так велик, что ему поддался даже шоу-бизнес. Британский певец Джордж Майкл летом 2002 года выпустил клип «Застрелить собаку», в котором крайне неприглядно изобразил Буша-младшего и премьера Тони Блэра.

Апостольская столица держалась мнения, что лишь ООН вправе выдавать разрешение на вторжение в другие страны. Об этом в унисон твердили такие представители курии, как Ратцингер и Торан[1428]. Секретарь по отношениям с государствами (к слову, француз, о чем нельзя забывать) позволил себе даже назвать войну без мандата ООН «преступлением против человечества». В подобном ключе высказывался и наблюдатель от Святого престола при ООН Ренато Мартино, который, в частности, резко прошелся по речи Колина Пауэлла 5 февраля 2003 года, хотя не присутствовал при ней и даже не читал ее. Не сдерживали эмоций и редколлегии ватиканских изданий, обвинявшие Белый дом в намерении разрушить международное право. Госсекретарь Содано был более умерен в оценках, но и он в интервью от 29 января 2003 года высказал опасение, что вторжение приведет к религиозной войне мусульман с христианами (страх, полностью разделяемый римским папой)[1429].

Между тем уже в октябре 2002 года Конгресс США выдал разрешение президенту вести боевые действия против Ирака. Вовсю шла переброска американских войск в Кувейт. Хусейн вновь допустил международных инспекторов в свою страну, но чинил им всяческие препятствия. Впрочем, и после устранения диктатора комиссия ООН во главе с Хансом Бликсом не нашла в Ираке оружия массового поражения.

В феврале 2003 года Апостольская столица превратилась в настоящий «перекресток дипломатии», выражаясь словами «Нью-Йорк таймс». Ее посетили иракский министр иностранных дел Тарик Азиз (униат и единственный христианин в багдадском правительстве), Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан, германский министр иностранных дел Йошка Фишер, глава испанского правительства Хосе Мария Аснар, вице-спикер иранского парламента Мохаммад Хатами и британский премьер-министр Тони Блэр (последний даже поприсутствовал вместе с семьей на папской заутрене). Все это происходило на фоне массовых антивоенных демонстраций, захлестнувших Европу. В Лондоне на улицы вышло до миллиона человек, в антивоенном протесте объединились англиканская церковь и римско-католический епископат в Великобритании. В Италии бушевала левая оппозиция и профсоюзы, кругом развевались радужные флаги с надписью «Мир», многие участники держали номер «Оссерваторе романо» от 24–25 февраля, на первой странице которого большими буквами было выведено «Никогда» — слово из молитвы римского папы «Ангел Господень», произнесенной двумя днями ранее[1430].

В отчаянном стремлении предотвратить войну Иоанн Павел II отправил кардинала Эчегарая в Ирак, а бывшего нунция в США Пио Лаги — в Вашингтон. Но ни та ни другая стороны не хотели идти на уступки. Хусейн заставил ватиканского дипломата ждать несколько дней, прежде чем принял его, а в администрации Буша вообще заявили, что после свержения диктатора Ирак построит демократию и превратится в образец для всех исламских стран (мнение, вполне отражающее, кажется, уровень рассмотрения проблемы людьми, которые принимали решение о вторжении). Наконец, 17 марта 2003 года Пауэлл в телефонном разговоре с Тораном заявил, что единственный способ избежать войны — это выезд из Ирака Саддама Хусейна и его сыновей[1431]. Вторжение стало неизбежным.

«Иоанн Павел II никогда не допускал в своих речах тех анафем, которые так охотно провозглашали в интервью разные его сотрудники», — написал в июле 2003 года итальянский ватиканист Сандро Маджистер. Из этого журналист сделал вывод, что римский папа несколько расходился в оценках с руководством курии[1432]. Довольно смелое заключение, если учесть, что понтифики не проклинали также ни обеих мировых войн, ни вторжения советских войск в Афганистан. Не протестовал Ватикан и в 1981 году, когда Хусейн атаковал Иран, промолчал и в начале 1990‐х, когда стало известно о применении багдадским деспотом химического оружия против курдов[1433].