— Это была моя ошибка, господин. Я должен был настоять. Вы правы, я не смог защитить моего господина, — сказал Оми, — мне следовало быть более настойчивым. Пожалуйста, извините меня. Ябу-сама, пожалуйста, простите меня.

Прежде чем Ябу смог ответить, Торанага сказал:

— Конечно, вы прощены, Оми-сан. Разумеется, если ваш господин не взял вас с собой, это его право. Вы не взяли его с собой, Ябу-сама?

— Да, но я не думал, что это так важно. Вы думаете, я…

— Ну, беда уже произошла. Что вы планируете делать?

— Конечно, не обращать на него внимания, господин, — Ябу был обеспокоен. — Вы думаете, я мог избежать того, чтобы мне его вручили?

— Конечно. Вы могли поторговаться с ним, оттянуть на день. Может быть, и больше. Даже на неделю, — добавил Торанага, глубже засовывая нож в рану, злобно радуясь тому, что собственная глупость Ябу насаживает его на крючок, и вовсе не заботясь о том, что Ябу наверняка подкуплен, обманут, обласкан или запуган. — Извините, но дело уже сделано. Не ломайте голову, как вы однажды сказали: «Чем скорее каждый выберет свою сторону, тем лучше», — он встал. — Сегодня вечером нет необходимости возвращаться в полк. Вы оба приглашены ко мне на ужин. Я устраиваю сегодня вечеринку. — «Для всех», — подумал он про себя, с большим удовлетворением.

* * *

Ловкие пальцы Кику бегали по струнам, плектр сидел прочно. Потом она начала петь, и ее чистый голос наполнил молчание ночи. Все сидели, как зачарованные, в большой комнате, которая выходила на веранду и в сад за нею, пораженные необычным эффектом, который она производила при мерцающем свете факелов, золотые нити в ее кимоно отблескивали при каждом наклоне над сямисэном.

Торанага быстро огляделся, почувствовав вечерний сквозняк. С одной стороны от него сидела Марико между Блэксорном и Бунтаро. С другой — Оми и Ябу, бок о бок. Почетное место было еще пусто. Приглашали и Затаки, но он, конечно, с сожалением отклонил приглашение в связи с болезнью, хотя и видели, как он ускакал в горы с северной стороны деревни, а в настоящее время со всей своей легендарной силой отдавался любви. Вокруг располагались Нага с тщательно отобранной стражей, где-то внизу ждала Дзеко. Кику-сан сидела на веранде лицом к ним, спиной к саду — маленькая, беззащитная.

«Марико была права, — подумал Торанага. — Куртизанка стоит этих денег». Он увлекся ею, его беспокойство, вызванное приездом Затаки, ослабло. Послать за ней сегодня вечером снова или спать одному? Его мужское естество оживилось, когда он вспомнил о прошедшей ночи.

— Так, Дзеко-сан, вы хотели меня видеть? — спросил он в своих покоях в крепости.

— Да, господин.

Он зажег отмеренный заранее кусок ладана.

— Пожалуйста, приступайте.

Дзеко поклонилась, но он едва ли заметил ее, так как впервые видел Кику так близко. Вблизи черты ее лица оказались еще прекрасней, так как на ней еще не было заметно отпечатка ее профессии.

— Пожалуйста, сыграйте нам что-нибудь, пока мы поговорим, — сказал он, удивленный тем, что Дзеко собиралась разговаривать при ней.

Кику сразу же послушалась, но ее тогдашняя музыка ничего не значила по сравнению с тем, что она исполняла сейчас. Прошлым вечером музыка была успокаивающая, аккомпанемент к деловому разговору. Сегодня вечером она была возбуждающая, пугающая и обещающая.

— Господин, — церемонно начала Дзеко, — можно мне сначала поблагодарить вас за ту честь, которую вы оказали мне, моему бедному дому и Кику-сан, первой из моих дам Ивового Мира. Цена, которую я запросила за контракт, чрезмерна, я знаю, невозможна, я уверена, не согласована до завтрашнего утра, когда ее определят госпожа Касиги и госпожа Тода. Если бы дело касалось вас, вы бы решили его уже давно, так как что такое эти презренные деньги для любого самурая, тем более величайшего дайме в мире?

Дзеко для пущего эффекта выждала паузу. Он не клюнул на приманку, но слегка взмахнул веером, что могло быть понято как раздражение ее экспансивностью, согласие с ее комплиментом, абсолютное неприятие ее цены — в зависимости от ее настроения. Оба прекрасно знали, кто действительно определяет цену.

— Что такое деньги? Ничего, только средство общения, — продолжала она, — как и музыка Кику-сан. Что на самом деле совершаем мы, дамы Ивового Мира, кроме того, что соединяем, развлекаем, освещаем душу мужчины, облегчаем его ношу… — Торанага подавил в себя ядовитое замечание, вспомнив, что эта женщина купила у него толику времени за пять сотен коку, и пять сотен коку стоят того, чтобы внимательно ее выслушать. Поэтому он позволил ей продолжать и слушал одним ухом, оставив другое наслаждаться гармонией совершенной музыки, которая проникала в его самое потаенное бытие, успокаивая до появления эйфории. Потом он был снова грубо втиснут в реальный мир фразой, что только что произнесла Дзеко.

— Что?

— Я только предложила вам взять Ивовый Мир под свою защиту и изменить весь ход истории.

— Как?

— Сделав то, что вы всегда делали, господин, заботясь о будущем всей империи — прежде, чем о своем собственном.

Он пропустил это смехотворное преувеличение и сказал себе, что нужно отключиться от музыки — что он попал в первую ловушку, сказав, чтобы Дзеко привела девушку, во вторую, позволив себе наслаждаться ее красотой и славой, и в третью, позволив ей так соблазнительно играть, пока ее хозяйка говорила.

— Ивовый Мир? А что с Ивовым Миром?

— Две вещи, господин. Во-первых, Ивовый Мир в настоящее время тесно перемешан с реальным миром, что ухудшает тот и другой. Во-вторых, наши дамы не могут достичь такого совершенства, которого имеют право ожидать от них все мужчины.

— О? — Запах духов Кику, каких он не знал до этого, достиг его носа. Они были очень правильно выбраны. Он помимо своей воли взглянул на нее. На ее губах играла полуулыбка, предназначенная только для него. Она томно опустила глаза, ее пальцы забегали по струнам, и он представил их на своем теле в интимной обстановке.

Он попытался сосредоточиться:

— Извините, Дзеко-сан. Что вы сказали?

— Пожалуйста, извините меня, я говорю не очень ясно, господин. Во-первых: Ивовый Мир должен быть отделен от реального мира. Мой Чайный Домик в Мисиме расположен на одной из улиц в южной части города, другие рассеяны по всему городу. То же самое в Киото и Наре, и то же самое во всей империи. Даже в Эдо. Но я думаю, что Эдо может стать образцом для всего мира.

— Как? — его сердце пропустило удар, когда прозвучал совершеннейший аккорд.

— Все другие профессиональные гильдии очень мудро устроили, построив свои собственные улицы, свои собственные районы. Нам тоже надо разрешить иметь свое собственное место, господин. Эдо — новый город, вы можете рассмотреть устройство специального участка для Ивового Мира. Соберите все Чайные Домики в пределах этого района и запретите за его пределами устройство всяких Чайных Домиков, даже самых скромных.