Что-то в ней — не Древняя — говорило, что она сделала неверный выбор, что ее место не здесь, какими бы подозрительными ни казались ей мотивы поступков спутников Тома. Древняя? Нет, Симса не могла вступить с нею в контакт. Страх перед нынешней тюрьмой принадлежит исключительно реальной Симсе, но она не должна ему поддаваться.

Вернувшись в долину, девушка пошла в пещеру, в которой они с Томом нашли убежище. Свернувшись на его постели, она попыталась уснуть. Сон пришел к ней. Последнее, что она помнила, было теплое тело зорсала, прижавшееся к ее груди, и успокоительная колыбельная Засс…

Симсе, должно быть, снились сны, но она не просыпалась. Рукой она так тесно прижала к себе Засс, что зорсал протестующе клюнул ее. Все ее тело покрылось потом, она тяжело дышла, словно бежала изо всех сил, спасаясь от страшной опасности.

Во рту пересохло, как будто она часами звала на помощь. Помощь от кого? И почему? Симса не верила, что ей грозит опасность со стороны жителей долины. Но Фервар часто повторяла беззаботной девочке старую мудрость. Если используешь силу во зло, она ударит по тебе стократно. Но ведь она не хотела зла Тому, хотела только обеспечить его безопасность!

Симса облизала сухие губы. За узким входом в пещеру стояла светлая дымка дня. Как же легко утрачивается ощущение времени, когда его не измеряют ни ночь, ни восход солнца. Она могла проспать много часов; оцепенелость тела свидетельствовала, что действительно прошло немало времени.

Засс улетела, несомненно, охотиться. Девушка и сама ощутила голод, словно нож в животе. Поэтому Симса поспешила выползти из своего убежища, встала и осмотрелась.

Неподалеку с невысокого, ростом с нее, дерева свисали пурпурные плоды. Девушка пошла туда, не думая о том, можно ли есть эти чужеземные плоды. Она сорвала спелый, хорошо пахнущий плод с ветки и съела его.

Сладкий и чуть терпкий. Сок плода смочил пересохшее горло. Симса не стала ждать после первого укуса. Съев с полдесятка таких плодов, она отправилась на поиски бассейна.

Там оказались три обитателя долины, они набирали воду в кувшины. При ее появлении они только раз посмотрели на нее, а потом упорно отводили взгляд, ясно давая понять, что не желают общаться с ней. Симса подождала, пока они уйдут, потом встала на колени и, прежде чем напиться, вымыла липкие руки. И опять вода оживила ее.

Закончив, она пошла к зданию, находящемуся в центре долины. Дважды еще девушке встречались мохнатые существа на тропах, и оба раза ей приходилось торопливо сходить с дороги, потому что те совершенно очевидно не хотели уступать путь. Она словно на самом деле превратилась в иллюзию, одну из тех, что создала в каюте корабля, чтобы обмануть наблюдавших за ней.

Ее не видели настолько явно, что Симса ущипнула себя, захотев удостовериться, что это не сон, пусть и весьма реальный. Она никогда раньше не ела и не пила во сне, но это ни о чем не говорит. Может, она, как Том, бредит. Нет, это была глупая мысль: она жива и не спит. Но то, что ее не замечают, — тревожный сигнал. Он предвещает неприятности — скорее всего из-за того, что она сделала с Томом.

Память для жителей долины значит очень много, так много, что они специально выращивают и обучают ее хранителей. Навязать ложную память тому, кто не может сопротивляться… да, в их глазах это хуже, чем просто убить пленника. Но она сделала это не только ради него, но и ради них. Не хотят же они, чтобы тут появились такие, как офицер и Грита, жадные до чужих тайн. Теперь, после ложного рассказа Тома, корабль улетит, никаких новых исследований не будет. Долина в безопасности.

«Нет!»

Симса развернулась лицом к колючему кусту сбоку от тропы и только тогда поняла, что слово это прозвучало в ее сознании. А судя по силе мысли, она принадлежало Большой Памяти или той, кто с помощью Древней вызвал бурю.

Симса нашла проход в колючих кустах и вышла на новую поляну: ни бассейна, ни осколков разбитой яичной скорлупы. Только четыре существа. Большая Память, опиравшаяся на сжатые в кулаки когти, сидела вертикально, рядом с ней — жрица или предводительница, вызвавшая бурю. Именно она сделала резкий жест передней конечностью, и Симса, скрестив ноги, села перед ними.

«Они ушли… вернулись на корабль… улетели в небо, которое прислало их, — мысль предводительницы звучала энергично. — Но ты осталась и, судя по памяти того, о ком ты заботилась, это тебе трудно. Зачем ты это сделала?»

«Чтобы он и остальные сделали то, что они сделали: покинули эту планету и больше не искали. Теперь он считает меня мертвой».

«Как ты и показала ему… — вступила в разговор Большая Память. — Но почему?»

«Разве я не говорила? Среди них есть враги, — Симсу удивил этот вопрос. — Считая меня мертвой, они не будут искать, покинут эту планету. Разве ты не этого хотела, Большая Память?»

Тяжело опираясь на левую переднюю конечность, Большая Память когтями другой начертила на глиняной пластинке перед собой несколько извилистых линий, похожих на переплетенные кольца. Мольбу ними она сделала несколько отверстий, глубоко втыкая коготь в глину. Закончив, она почти торжествующе посмотрела на Симсу — конечно, если можно представить себе выражение на таком лице.

Все четверо молча ждали. Несомненно, они ждали ответа от девушки, а она не знала даже вопроса. Может, эти линии и отверстия — надпись? Но если так, она все равно не могла прочесть их, и не было смысла делать вид, что может.

Симса концом своего жезла указала на линии.

«Я не понимаю их значения», — медленно подумала она, надеясь, что ей поверят.

Но жезл уже повернулся в руках девушки с силой, которой она не могла сопротивляться, и что-то добавил к записи. А в голове у нее…

— Хав бу, сан горл… — слова не только прозвучали в ее сознании, она произносила их вслух. Древняя знала. Это вызов, состязание ума и памяти, что-то такое, что происходило давным-давно, но не было забыто. Жезл принял участие в своего рода игре, и ставки в ней высоки: жизнь или смерть. И игра эта была придумана не жителями долины. Кто он был, этот затерянный, летавший в воздухе, который жил здесь, пока не кончились его годы?

На мгновение девушка увидела его: черная кожа, грива серебристых волос, сверкающие драгоценности. Вокруг двоих толпится множество, а эти двое играют, и ставка у них: осуждение одного, изгнание другого. Смертоносная схватка, а она участвовала в ней с ослабленным сознанием.

Но она же не одна, их две. Причем одна из двойняшек бессильна, она пленница и не может участвовать в игре, только следить. Играли летавший и кто-то еще — лицо этого другого она не смогла ясно увидеть, оно расплывалось, словно бесчисленные годы стерли его, как ветер стирает резьбу даже на самом твердом камне. Да, игрок и летчик — это его мысли и стремления услышала она в мгновение отчаяния.

Изгнание. Такова ставка проигравшего. А выигрыш? Изменение — изменение, которого он не может себе позволить. Это был какой-то вихрь теней, которого Симса не понимала. Сознание против сознания, отчаяние против торжества. Как память Тома была изменена и он должен был играть в ее игру, так и тот, другой, был побежден и должен был действовать не за себя. Знание — это сила, а сила — цель любого живого существа.