/ Мы в дьявольской игре — тупые пешки» («Приговоренные к жизни» /4; 303/). Отметим еще некоторые сходства между двумя последними текстами: «И в лобовое грязное стекло / Глядит позор в кривой и злой усмешке» (АР-14-168) = «Он жаден, зол и боязлив <…> И он за жертвою следить / И с грязных обочин согласен. <.. > Он ночью в окна к вам глядит» /5; 418 — 419/ («грязное… Глядит… злой» = «зол… грязных… глядит»); «А в лобовое грязное стекло / Глядит и скалится позор в кривой усмешке» /4; 66/ = «Он, может, скалится сейчас» /5; 421/, «Он потешается сейчас» /5; 419/; «И будут хохотать, и пировать, / Как на шабаше ведьм, на буйной тризне / Все те, кто догадался приковать / Нас узами цепей к хваленой жизни» (АР-14-172) = «В аду с чертовкой обручась, / Он потешается сейчас» /5; 419/ («хохотать… ведьм» = «с чертовкой… потешается»); «И мы молчим, как подставные пешки» /4; 66/ = «Мы больше громко не поем — / Молчим, как по <приказу>» (АР-6-183); «Мы предпочли бы вариант с гробами» (АР-14168) = «Конец — надгробная плита» (АР-6-185); «А сзади — тоже смерть, но от чужих» /4; 66/ = «Вот он заходит со спины, — / Поберегитесь!» (АР-6-184); «Мы к долгой жизни приговорены / Через вину, через позор, через измену. / Но врешь — не стоит жизнь такой цены!» (АР-6-101) = «Он здесь, он слышит, он предаст» (АР-6-183), «Он глуп, — он только ловкий враль» (АР-6-177); «Коварна нам оказанная милость — / Как зелье полоумных ворожих» /4; 66/ = «Психозом, завистью, ножом / Он до зубов вооружен» (АР-6-183); «А кое-кто поверил второпях — / Поверил без оглядки, бестолково» /4; 66/ = «Вы никому в вечерний час / Не доверяйте» (АР-6-178); «И рано нас равнять с болотной слизью — / Мы гнезд себе на гнили не совьем!» /4; 67/ = «Гниль и болото / Произвели его на свет» /5; 419/ («болотной… гнили» = «Гниль и болото»). В первом случае говорится о тщетности надежд: «И нечего надеяться на что-то» (АР-14-173), а во втором — об отсутствии помощи: «Всевышним бедам / Заботы наши ни чета, / Давно им чаша испита. / Всем нашим бедам / Он не поможет ни черта…» (АР-6-185).

Интересно, что прообразом манекенов являются покойники в «Веселой покойницкой» (1970): «Ну а покойники — крепкие люди <…> Он — идеал, этот самый покойник» (АР-4-100) = «Грядет надежда всей страны — / Здоровый, крепкий манекен»; «Все, и шофер, получили увечья, / Только который в гробу — ничего»[1310] = «В них сколько ни стреляли — / Не умер ни один!»; «Только которым в гробу — ничего» = «Живут, как в башнях из брони. <…> Их не волнует ни черта» (АР-6-154); «Мертвых квартирный вопрос не берет» = «Его налогом не согнуть, / Не сдвинуть повышеньем цен»; «Трудно по жизни пройти до конца. <…> Нет, я в обиде на нашу судьбу» = «“Мол, жив еще, приятель? / Доволен ли судьбой?”»; «В царстве теней, в этом обществе строгом, / Нет ни опасностей, нет ни тревог» = «Хранят достоинства теней, / Всё молча — ни звука, ни слова» (АР-6-156); «Ну а покойники — бывшие люди, — / Смелые люди, и нам ни чета» = «Хоть нам подобные они, / Но не живут подобно нам. <.. > И нам, безумным, ни чета»: «Вот молодец, этот самый усопший: / Не испугается и не соврет» (АР-4-98) = «Наш главный лозунг и девиз: / “Учитесь у манекенов”» (АР-6156); «Так что в потенции — каждый покойник» = «…Что если завтра мы умрем — / Воскреснем вновь в манекенах»; «Только покойничек губ не разжал» (АР-4-100) = «Лицо у них лоснится, / Цедят через губу» (АР-6-156). И далее лица манекенов напрямую приравниваются к лицам покойников: «У нас такие лица / Бывают разве что в гробу» (АР-6-156). Да и сами манекены неотличимы от покойников, поэтому: «Мы обряжаем трупы / И кукол восковых» (.АР-6-158).

Как говорил Александр Галич о тех, кто исключал его из Союза писателей в 1971 году: «Это всё духовные мертвецы. Нельзя заниматься такими делами и сохранить живую душу»1 ш.

А поскольку манекены — это живые мертвецы, они описываются так же, как смерть в «Охоте с вертолетов»: «И скалят зубы в ухмылке <.. > Здоровый, крепкий манекен» = «Вот у смерти — красивый, широкий оскал / И здоровые, крепкие зубы».

Также следует остановиться на тождестве манекенов в стихотворении «Мы — просто куклы…» и «Балладе о манекенах» с «Медведями» в «Марше футбольной команды “Медведей”» (1973): «Посмотрите на витрины: / На подбор — все как один — / Настоящие мужчины, / Квинтэссенции мужчин» (АР-11-78) = «И пусть святые <…> на настоящих идолов глядят!» (АР-6-114) («посмотрите на…» = «на… глядят»; «настоящие мужчины» = «настоящих идолов»); «Мы не чудим и никогда не унываем» (АР-11-82) = «Не унывают смелые “Медведи”» (АР-6-114); «У них всё ладится — взгляни!» /4; 368/ = «Они не знают на поле проблем» /4; 147/; «Элегантнее одеты» (АР-11-80) = «Шикарные» (АР-6-114); «Ее, закутанный в меха, / Ласкает томный манекен» = «Но те же наши лапы — нежные / Для наших милых девочек и жен»; «У нас есть головы, но с ватными мозгами» (АР-11-80) = «С железным сердцем, с гранитной головой» (АР-6-114); «Мы — не ангелы небесные <…> Мы. хоть тоже безгреховные» (АР-11-82) = «И с юношеской чистою душой <...> Мы — ангелы азарта» (АР-6-114).

Поэтому манекены и власть связаны друг с другом: «Войдет в правительство страны / Наш самый главный манекен» (АР-17-3 9), «Для начальства, говорят, / Мы ценнее платьев / И любимее, чем штат / Из живых собратьев» (АР-11-82). А Медведи тоже дороги своему начальству, поскольку «услаждают взоры их футболом» (АР-6114). Кроме того, и те, и другие — дьяволы: «А он — исчадье века — / Гляди, пустился в пляс» (АР-6-156) = «Мы — дьяволы азарта / Кошмарные» (АР-6-114). Манекены же прямо сравнивают себя с медведями: «Словно в зимней спячке, / Но из спячки выйдем» /3; 466/. А равнодушие манекенов: «Унеси весь магазин — / Мы не шелохнемся», — сродни равнодушию чиновников: «И наплевать — шум ли кругом, / треск ли, / Мне б усидеть лишь на таком / кресле» («Понятье “кресло” — интересно…», 1968).

Теперь обратимся к параллелям между «Балладой и манекенах» и стихотворением «Вооружен