Если элита окажется неспособной решить серьезные экономические проблемы страны или создать за ее пределами предохранительный клапан, чтобы дать выход внутреннему недовольству, американцы могут оказаться готовы потребовать не просто новых полумер, новых реформаторских законов, еще одной перетасовки колоды, еще одного Нового курса, но – радикальных изменений. Давайте на короткое время поверим в утопию, чтобы, когда мы вновь вернемся к реализму, это был не тот «реализм», который так полезен истеблишменту тем, что душит в зародыше попытки действия, и не тот, который основан на определенного рода истории, лишенной сюрприза. Давайте представим, чего потребует от всех нас радикальная перемена.

Рычаги управления обществом будут отняты у тех, кто привел к нынешнему состоянию дел, а именно у гигантских корпораций, военных и сотрудничающих с ними политиков. Нам понадобится с помощью координированных усилий местных групп по всей стране реконструировать экономику, чтобы она стала эффективной и справедливой, организовав на кооперативной основе производство того, в чем люди нуждаются больше всего. Мы начнем с нашего непосредственного окружения, наших городов и рабочих мест. Каждый будет выполнять какую-то работу, в том числе и те, кто в настоящее время исключен из этого процесса: дети, старики, «инвалиды». Общество сможет использовать огромную энергию, которая в настоящее время не востребована, навыки и таланты, ныне остающиеся без применения. Каждый будет затрачивать на рутинный, но необходимый труд лишь несколько часов в день, а основная часть времени останется свободной – для развлечений, творческой деятельности, любви; при этом каждый произведет достаточно для справедливого и щедрого распределения товаров. Некоторых основных благ окажется так много, что их изымут из денежной системы и они станут доступными и бесплатными для всех. Это касается продуктов питания, жилища, здравоохранения, образования, транспорта.

Серьезной проблемой явится то, каким образом следует осуществить все это без централизованной бюрократии, как использовать стимулы не тюрьмы и наказаний, а сотрудничества, основанного на естественных человеческих желаниях, к которому в прошлом прибегали и государство в военное время, и социальные движения, показывавшие людям, как они могли бы вести себя в других условиях. Решения принимались бы на рабочих местах, на локальном уровне небольшими коллективами, т. е. через сеть кооперативов, поддерживающих связь друг с другом, которые установили бы добрососедский социализм, избегающий классовых иерархий капитализма и жестокости диктатур, назвавших себя «социалистическими».

Со временем люди, живущие дружескими общинами, смогли бы создать новую, диверсифицированную, ненасильственную культуру, в которой возможны все виды личностного и группового самовыражения. Тогда мужчины и женщины, черные и белые, старые и молодые стали бы дорожить своими различиями как положительными качествами, а не превращали бы эти различия в повод для доминирования. Новые ценности сотрудничества и свободы смогли бы проявиться в отношениях между людьми и в воспитании детей.

Чтобы осуществить все это в США в сложных условиях контроля, потребуется объединение энергии всех предыдущих движений в истории Америки – восставших трудящихся, чернокожих бунтовщиков, коренных американцев, женщин, молодежи – с новой энергией разгневанного среднего класса. Людям надо будет сначала изменить свое непосредственное окружение: рабочее место, семью, школу, общину – с помощью ряда акций протеста против не выполняющих свои обязанности властей с требованием передать контроль тем, кто живет и работает на местах.

В этой борьбе придется применить все тактики, которые использовались в прошлом народными движениями: демонстрации, марши, акты гражданского неповиновения; стачки, бойкоты, всеобщие забастовки; прямые действия по перераспределению богатства, преобразованию учреждений и связей; создание – в музыке, литературе, театре, во всех видах искусств и во всех областях труда и отдыха в повседневной жизни – новой культуры справедливого распределения благ, уважения, новой радости от сотрудничества людей, помогающих себе и друг другу.

На этом пути встретится много поражений. Но когда такое движение охватит сотни тысяч населенных пунктов по всей стране, его будет невозможно подавить, поскольку те самые блюстители, от которых система ожидает уничтожения данного движения, окажутся среди восставших. Возникнет новый тип революции, единственный, по моему убеждению, который может произойти в таком государстве, как США. Для этого потребуются огромная энергия, самопожертвование, увлеченность и терпение. Но, поскольку это будет долговременный процесс, который начнется без промедления, люди получат непосредственное удовлетворение, которое всегда находили в дружеских отношениях групп, вместе стремящихся к общей цели.

Все это уводит нас далеко от американской истории, в область воображения, но не отрывает полностью от нее. В прошлом были по крайней мере проблески таких возможностей. В 60—70-х гг. XX в. истеблишмент впервые не сумел добиться национального единства и патриотической лихорадки в годы войны [во Вьетнаме]. Имел место поток культурных изменений, еще невиданный в Америке, – в сексе, семье, личных отношениях – именно в тех областях, которые труднее всего контролировать обычным центрам власти. И никогда раньше не было такого единодушного недоверия к столь большому количеству элементов политической и экономической системы. В каждый период истории люди находили способы помогать друг другу – даже в рамках существования культуры конкуренции и насилия, – хотя бы на короткое время находить радость в работе, борьбе, дружбе, природе.

Нас ждут времена волнений, борьбы, но также вдохновения. Есть шанс, что такому движению удастся сделать то, что никогда не удавалось самой системе – осуществить большие изменения почти без применения насилия. Это возможно, так как чем больше людей, входящих в 99 % населения, начнут воспринимать себя как индивидуумов с одинаковыми потребностями, чем больше блюстителей и заключенных увидят общие интересы, тем изолированнее и неэффективнее будет становиться истеблишмент. Оружие элиты, ее деньги и информационный контроль окажутся бесполезными перед лицом решительно настроенного населения. Слуги системы откажутся поддерживать старый, ужасный порядок и начнут использовать свое время и пространство, которые дала им эта система, чтобы заткнуть рот, для ее демонтажа и в то же время для создания новой системы.

Как и раньше, узники будут восставать, и в непредсказуемые времена эти бунты станут принимать непредвиденные формы. Новым фактором нашей эры является то, что у блюстителей появился шанс присоединиться к заключенным. Мы, читатели и авторы книг, всегда в основном находились среди первых. Если мы поймем это и начнем действовать соответствующим образом, то не только наша жизнь сразу же станет более наполненной, но и наши внуки или правнуки, возможно, получат в наследство другой, прекрасный мир.

Восьмилетний президентский срок Билла Клинтона, харизматичного и красноречивого выпускника Йельской школы права, стипендиата Родса[252]и бывшего губернатора Арканзаса, начался с надежды, что этот неординарный молодой человек принесет стране то, что обещал, – «перемену». Но после окончания его правления не осталось шансов на то, что оно, как надеялся Клинтон, прославит его в истории как одного из великих президентов Америки.