После того как все корзины были нагружены на вьючную лошадь, после того как каждый лоскуток был убран, кострище затоптано и все следы пребывания отряда уничтожены, а путники сели на лошадей, Айз Седай встала в самый центр вершины холма, закрыв глаза, казалось, даже не дыша. Не происходило ничего, что мог бы заметить Ранд, разве только Найнив и Эгвейн, несмотря на жару, поежились и энергично растерли свои руки. Ладони Эгвейн вдруг замерли на предплечьях, и она с открытым ртом уставилась на Мудрую. Прежде чем девушка успела заговорить, Найнив тоже прекратила потирать руки и окинула ее острым взглядом. Две женщины смотрели друг на друга, потом Эгвейн кивнула и улыбнулась, спустя миг Найнив тоже усмехнулась, но ее несмелая улыбка выдавала смешанные чувства.

Ранд запустил пальцы в волосы, уже больше влажные от пота, чем от воды, которой он ополоснул лицо. Он был уверен: промелькнуло нечто в этом безмолвном обмене взглядами и улыбками, что он обязан понять, но оно с легкостью пушинки скользнуло по его мыслям и исчезло до того, как он сумел ухватить разгадку.

— Чего мы ждем? — спросил Мэт. Обмотанный вокруг его лба шарф был низко надвинут на глаза. Лук с наложенной на тетиву стрелой лежал поперек передней луки, а колчан подтянут поближе к руке.

Морейн открыла глаза и двинулась вниз по склону холма.

— Вы ждете меня, и я уже устранила последние следы того, что провела здесь прошлую ночь. За день они рассеялись бы сами собой, но я не стану рисковать, если можно обойтись без риска. Мы слишком близко к Тени, и она здесь слишком сильна. Лан?

Страж лишь подождал, когда она устроится в седле Алдиб, и сразу повел отряд на север, к Горам Рока, неясно виднеющимся невдалеке. Даже под лучами восходящего солнца пики возносились черные и безжизненные, как обломанные зубы. Они вытягивались стеной на восток и запад, насколько хватало глаз.

— Мы доберемся до Ока сегодня, Морейн Седай? — спросила Эгвейн.

Айз Седай искоса глянула на Лойала:

— Надеюсь, что да. Когда я прежде нашла его, оно находилось сразу по ту сторону гор, у подножия перевалов.

— Он говорит, что оно передвигается, — сказал Мэт, кивая на Лойала. — А что, если оно не там, где вы надеетесь его найти?

— Тогда мы будем искать, пока не найдем. Зеленый Человек чувствует нужду, и не может быть нужды более великой, чем наша. Наша нужда — надежда мира.

Когда приблизились горы, то приблизилось и истинное Запустение. Там, где прежде лист был испещрен черными крапинками и желтыми пятнами, листва теперь мокро свисала, распадаясь клочьями от веса собственной гнили. Сами деревья превратились в искалеченные, будто подвергнутые пытке существа, перекрученные ветви царапали небо, словно моля о пощаде какую-то силу, которая отказывалась слышать их мольбы. По растрескавшейся и расколотой коре медленно сочилась похожая на гной влага. Деревьям словно не осталось ничего по-настоящему твердого, по-настоящему прочного, и от проходящих мимо лошадей они, казалось, вздрагивали.

— Выглядят они так, словно хотят схватить нас, — нервно заметил Мэт. Найнив наградила его раздраженно-презрительным взглядом, и он запальчиво добавил: — Ну, выглядят они так.

— И некоторые из них и впрямь не прочь это сделать, — заметила Айз Седай. Брошенный ею через плечо взгляд на мгновение стал безжалостней, чем у Лана. — Но они не хотят ни частички того, что есть я, и мое присутствие охраняет вас.

Мэт смущенно рассмеялся, словно решив, что ее слова о «частичке» были шуткой..

Ранд же не был столь уверен в этом. В конце концов, это и есть Запустение. Но деревья не передвигаются с места на место. С чего бы дереву хватать человека, даже если оно и может это делать? Мы тут воображаем всякое, а она просто старается держать нас настороже.

Вдруг Ранд уставился на лес слева от себя. Вон то дерево, не далее чем в двадцати шагах, и взаправду дрожало, и это не было игрой воображения. Он вряд ли определил бы, что это за дерево или каким оно когда-то было, — таким угловатым, кривым и вымученным оно выглядело теперь. Ранд смотрел, и дерево вдруг хлестнуло ветвями назад и вновь вперед, потом наклонилось, словно бичами стегая оземь. Что-то вскрикнуло, пронзительно, душераздирающе. Дерево рывком выпрямилось; ветви сплелись вокруг корчащегося, брызгающего слюной, вопящего темного тела.

Ранд с усилием сглотнул и попытался осторожно отвести Рыжего подальше от ветвей, но деревья кругом мелко подрагивали. Гнедой выкатил глаза, сверкая белками. Пока все пытались последовать примеру Ранда, того не оставляла картина: как он схвачен в тугой узел вместе с лошадиной плотью.

— Двигайтесь дальше, — скомандовал Лан, вытягивая из ножен меч. Теперь на Страже была серо-зеленая чешуйчатая рубаха и боевые рукавицы, обшитые сталью. — Оставайтесь с Морейн Седай.

Лан развернул Мандарба, но не к дереву и его добыче, а в другом направлении. В меняющем цвета плаще он исчез в Запустении еще до того, как скрылся из виду черный жеребец.

— Ближе, — настойчиво сказала Морейн. Она не замедлила шага своей белой кобылы, а махнула рукой остальным, чтобы они сдвинулись к ней. — Держитесь как можно ближе.

В той стороне, куда ушел Страж, раздался рев. Он ударил в воздух, и деревья содрогнулись от него, а когда он стих, его словно повторяло эхо. Вновь донесся рев, наполненный яростью и смертью.

— Лан, — сказала Найнив. — Он...

Жуткий вопль оборвал ее слова, но теперь в нем звучала новая нота. Страх. Вдруг рев смолк.

— Лан в состоянии сам о себе позаботиться, — сказала Морейн. — Скачите, Мудрая.

Из-за деревьев появился Страж, держа меч в вытянутой в сторону, подальше от себя и от лошади, руке. Черная кровь окрасила клинок, с которого поднимался пар. Аккуратно Лан начисто вытер клинок тряпицей, которую достал из седельной сумки, потом тщательно осмотрел сталь, удостоверившись, что не оставил на ней ни единого пятнышка. Он отбросил тряпку, и она распалась на клочья, не долетев до земли, причем даже обрывки и нитки сгнили на лету.

Из-за деревьев на отряд беззвучно выпрыгнуло массивное тело. Страж развернул Мандарба, но в тот же миг, когда боевой конь встал на дыбы, готовый ударить подкованными сталью копытами, мелькнула Мэтова стрела, пронзив глаз в голове, которая казалась одной пастью и зубами. Суча лапами и крича, тварь рухнула наземь, чуть-чуть не долетев до людей. Ранд изумленно рассмотрел ее, когда отряд проскакал мимо. Жесткие волоски длинной щетиной покрывали тварь, у которой от огромного, как у медведя, тела отходило под невообразимыми углами чересчур много ног. По крайней мере, некоторые из них — те, что росли на спине, — наверняка были бесполезны для ходьбы, но когти с палец длиной, которыми кончались эти лапы, взрывали землю в агонии смерти.

— Хороший выстрел, овечий пастух. — Взгляд Лана уже забыл о том, что умирало позади, и теперь быстро, рыщуще обыскивал лес.

Морейн покачала головой:

— Он не должен был приближаться настолько к той, кто касается Истинного Источника.