Обе партии пытались привлечь на свою строну общественное мнение, обращаясь к далеким епископам, особенно ко Льву I Римскому. Лев в 449 г. подтвердил решение собора в нескольких посланиях, особенно в послании к Флавиану, которое знаменует начало новой эпохи в христологии и в котором он дает мастерский, глубокий и ясный анализ ортодоксального учения о двух природах в одной личности[1612]. Но у Евтихия были влиятельные друзья среди монахов и при дворе и особый покровитель в лице Диоскора Александрийского, который побудил императора Феодосия II созвать общий собор.

Собор состоялся в Эфесе в августе 449 г., и в нем участвовало сто тридцать пять епископов. Он занимает заметное место в chronique scandaleuse истории церкви. Диоскор председательствовал, грубо и насильственно, под защитой монахов и вооруженных солдат. Флавиан и его друзья едва осмеливались открыть рот, а Феодорита вообще не пригласили. Когда было представлено объяснение Евсевия Дорилейского, обвинявшего Евтихия на Константинопольском соборе, многие воскликнули: «Сжечь Евсевия; сжечь его живьем. Распилить его надвое, как он рассек надвое Христа!»[1613] Собор утвердил ортодоксию и святость Евтихия, лично защищавшего себя, принял двадцать анафематствований против Кирилла, осудил учение о двух природах как ересь, сместил и отлучил от церкви его сторонников, в том числе Феодорита, Флавиана и Льва. Три римских посланника (епископы Юлий и Ренат и диакон Иларий) не осмелились даже прочесть перед собором адресованное ему[1614] послание Льва и уехали тайно, чтобы их не принудили подписывать решения собора[1615]. Разъяренные монахи так свирепо набросились на Флавиана, что он, изгнанный, умер от ран несколько дней спустя, успев попросить о созыве нового собора. Патриархом Константинополя вместо него был избран диакон Анатолий, друг и представитель Диоскора. Но потом он перешел на строну ортодоксальной партии и искупил позор своего возвышения изысканными гимнами на греческом языке.

Поведение присутствовавших на соборе священников, совершенно непохожих на священнослужителей, было таким своевольным и тираническим, что Второй эфесский собор прозвали «разбойничьим»[1616]. «Ничто, — справедливо замечает Неандер[1617], — не может сильнее противоречить духу благовестия, чем фанатическое рвение доминирующей партии на этом соборе; она отстаивала догматические формулировки, воображая, что имеет Христа, Который есть дух и жизнь, в то время как в настроении и поступках отрицала Его». Диоскор, например, отверг обвинения в отсутствии целомудрия и других пороках, выдвинутые против одного епископа, со словами: «Если бы em обвиняли в отсутствии ортодоксии, мы выслушали бы это; но мы собрались здесь не для того, чтобы говорить о целомудрии»[1618]. Таким образом, фанатичное стремление защитить ортодоксальные формулировки перевешивало все интересы нравственности, словно, как заметил Феодорит, Христос дал нам только систему знаний, но не давал никаких заповедей жизни.

См. Acta Concilii, а также предшествующую и последующую переписку, в Mansi (tom. vii), Harduin (tom. ii), Fuchs, также заметки Евагрия: Η. Ε., 1. ii, с. 4; из историков более позднего периода: Walch; Schröckh; Neander; Hefele, l. с. Последний, ii, 392, приводит подробный список литературы.

Итак, партия Диоскора при поддержке двора слабого Феодосия II смогла подчинить себе Восточную церковь, которая теперь обратилась к Западной за помощью.

Лев, занимавший папский престол с 440 по 461 г., в плане способностей, смелости и рвения превосходивший всех своих предшественников и большую часть последователей, а кроме того, оказавшийся в данном случае представителем всей Западной церкви, в нескольких посланиях протестовал против «разбойничьего синода», который осмелился сместить его. Он мудро воспользовался общим смятением, чтобы утвердить власть папского престола. Он писал и действовал с достоинством, энергично, разумно и умело, показав великое мастерство ведения споров. Это явно был величайший ум и характер той эпохи, самый выдающийся из всех пап древней церкви. Он призвал созвать новый собор в свободной и ортодоксальной Италии, но потом посоветовал отложить его — якобы из‑за беспокойств, которые вызвали на Западе набеги Аттилы, но, скорее всего, надеясь достичь удовлетворительного результата и без собора, уговорив епископов принять написанную им Epistola Dogmatica[1619].

В то же время произошли политические изменения, результатом которых, как это часто случалось на Востоке, стали и изменения в вероучении. Феодосии умер в июле 450 г. вследствие падения с коня. Он не оставил наследников мужского пола, и его преемником оказался выдающийся военачальник и сенатор Маркиан, женившийся на сестре императора Пульхерии[1620]. Он был сторонником папы Льва и дуофизитского учения. Останки Флавиана перезахоронили с почестями, несколько смещенных епископов вернули на должность.