что Страйк вот-вот взорвется, скорчила гримасу, призванную предотвратить нежелательную вспышку.

— Очевидно, что Таш сразу ушла, — сказала Мидж, — но плохо то, что…

— Это не самое плохое? — зловеще спросил Страйк.

— Слушай, она оказала нам услугу, Страйк, и, по крайней мере, она узнала, что Лин там!

— Мидж, что еще случилось? — спросила Робин, прежде чем Страйк успел ответить.

— Ну, она положила записку в карман халата, чтобы показать Лин, что Уилл и Цин выбрались, и… и теперь она не может ее найти. Она думает, что могла бы взять не тот халат, когда уходила из массажного кабинета. Или, может быть, она ее уронила.

— Ладно, — сказала Робин, жестом приказав Страйку сдержать поток обвинений, который, как она знала, он готов был обрушить, — Мидж, если она сможет притвориться, что потеряла кольцо или что-то в этом роде…

— Она уже вернулась в массажный кабинет, чтобы посмотреть, но сначала позвонила мне, потому что, очевидно…

— Да, — сказал Страйк. — Очевидно.

— Сообщи нам, что произойдет, — сказала Робин. — Позвони.

— Будет сделано, — сказала Мидж и положила трубку.

— Черт возьми! — сказал Страйк, кипя. — Что я говорил Таше? Не рисковать, быть предельно осторожной, а потом она идет к этому чертову окну при свете дня…

— Я знаю, — сказала Робин, — я знаю.

— Не надо было ставить туда любителя!

— Это был единственный выход, — сказала Робин. — Нам пришлось использовать человека, о котором они даже не подозревали, что он имеет к нам отношение. Теперь нам остается надеяться, что она получит записку обратно.

Страйк поднялся на ноги и стал прохаживаться.

— Если они нашли эту записку, то Чжоу, вероятно, пытается провернуть еще одну операцию как с Джейкобом — спрятать Лин и быстро придумать альтернативную блондинку. Черт, это нехорошо… Я позвоню Уордлу.

Страйк так и сделал. Робин слушала, как ее напарник излагает суть проблемы своему лучшему полицейскому контакту. Как она и предполагала, Уордлу потребовалось немало объяснений и повторений, прежде чем он полностью понял то, что говорил ему Страйк.

— Если Уордлу трудно в это поверить, то я представляю, как отреагируют обычные офицеры, — с горечью сказал Страйк, положив трубку. — Не думаю, что они сочтут это первоочередной задачей — спасать девушку, живущую в роскошном санатории. Сколько времени?

— Пора идти, — сказала Робин, выключая компьютер.

— Мы подвезем Пат домой?

— Нет, она встречается со своей внучкой. Деннис присмотрит за Цин, пока Уилл будет с нами.

Итак, Страйк и Робин вместе пошли к гаражу, где Страйк держал свой БМВ. Вечер был теплым, что приятно отличалось от периодически моросящего дождя последних дней. Они только дошли до гаража, как у Страйка снова зазвонил мобильный телефон: Люси.

— Привет, что сказал терапевт? — спросил он.

— Он думает, что у Теда был мини-инсульт.

— О, черт, — сказал Страйк, отпирая машину свободной рукой.

— Они хотят его просканировать. Самое раннее, когда они смогут, это пятница.

— Хорошо, — сказал Страйк, садясь на пассажирское сиденье, а Робин села за руль. — Если хочешь, я поеду с ним. А то ты все на себя взваливаешь.

— Спасибо, Стик, — сказала Люси. — Я тебе очень благодарна.

— Слава Богу, он был с тобой, когда это случилось. Представь себе, если бы он был один в Сент-Моус.

— Я знаю, — сказала Люси.

— Я отвезу его на сканирование, а после мы обсудим планы, хорошо?

— Да, — сказала Люси сдавленным голосом. — Ладно. Как у тебя дела?

— Занят, — сказал Страйк. — Я позвоню тебе позже.

— Все в порядке? — спросила Робин, дождавшись, пока Страйк повесит трубку, и только после этого включив зажигание.

— Нет, — сказал Страйк и, пока они ехали по дороге, рассказал об инсульте Теда, о болезни Альцгеймера, о том бремени, которое сейчас несет Люси, и о чувстве вины за то, что он не справляется со своими обязанностями. В результате ни Страйк, ни Робин не заметили синий Форд Фокус, отъехавший от бордюра в сотне ярдов за гаражом, когда Робин прибавила скорость.

Скорость Форда часто регулировалась, что меняло расстояние между ним и БМВ, так что иногда между ними оказывалась одна, а иногда целых три машины. Мысли обоих детективов были настолько заняты своими отдельными, совместными, общими и конкретными тревогами, что оба не заметили, что за ними снова следят.

Глава 117

К’ан представляет собой сердце, душу, заключенную в теле, принцип света, заключенный в темноте, то есть разум.

И-Цзин или Книга Перемен

Только подъезжая к дому Пруденс, Робин каким-то смутным образом вспомнила, что в другой момент пути она заметила в зеркале заднего вида синий Форд Фокус. Она завернула за угол улицы Пруденс, и голубой автомобиль невинно проехал мимо. Волнуясь о предстоящей встрече Уилла и Флоры, Робин тут же снова забыла о ней.

— Тебе понравится Пруденс, — ободряюще сказала она Уиллу, который почти не разговаривал во время поездки. — Она очень милая.

Уилл смотрел на большой эдвардианский дом, сгорбив плечи и сложив руки, с выражением сильного беспокойства на лице.

— Привет, — сказала Пруденс, открывая входную дверь. Она выглядела сдержанно элегантной, как всегда, в кремовых брюках и соответствующем свитере. — О

Ее лицо опустилось при виде Страйка.

— Проблемы? — спросил он, гадая, ожидала ли она, что он позвонит и извинится после их последнего, жаркого телефонного разговора. Поскольку он считал себя абсолютно невиновным в деле опознания Флоры, такая мысль не приходила ему в голову.

— Я предполагала, что это будет только Робин, — сказала Пруденс, посторонившись, чтобы пропустить их всех. — Флора не ожидает другого мужчины.

— А, — сказал Страйк. — Хорошо. Я могу подождать в машине?

— Не говори глупостей, — сказала Пруденс с легкой неловкостью. — Ты можешь пройти в гостиную.

— Спасибо, — сказал Страйк. Он поймал взгляд Робин, затем бесшумно направился в дверь справа. Пруденс открыла дверь слева.

Как и гостиная, консультационная комната Пруденс была со вкусом оформлена в нейтральных тонах. На настенных полках было расставлено несколько декоративных предметов, в том числе нефритовые бутылочки с табакерками и китайская шар-головоломка. В комнате стоял диван с кремовой обивкой, в углу — цветущая пальма, на полу — старинный ковер.

Бледная и очень грузная женщина лет тридцати сидела в низком черном кресле со стальным каркасом. Все вещи на ней были темными и мешковатыми. Робин обратила внимание на тонкие белые шрамы от членовредительства на шее и на то, как она сжимала оба манжета своей кофты с длинными рукавами, чтобы удержать их на руках. Вьющиеся волосы лежали так, чтобы максимально закрыть лицо, хотя пара больших красивых карих глаз была видна.

— Присаживайся, Уилл, — сказала Пруденс. — Где угодно.

После минутной нерешительности он выбрал кресло. Робин села на