— Итак: Флора, Уилл, Уилл, Флора, — улыбаясь, сказала Пруденс, тоже садясь.

— Привет, — сказала Флора.

— Привет, — пробормотал Уилл.

Когда никто из них больше не проявил желания общаться друг с другом, Пруденс сказала:

— Флора пробыла в ВГЦ пять лет, Уилл, а ты, по-моему, пробыл…

— Четыре, да.

Глаза Уилла метались по комнате, задерживаясь на некоторых предметах.

— Давно ли ты ушла? — Неожиданно для Флоры спросил он.

— Одиннадцать лет, — сказала Флора, глядя на Уилла сквозь челку.

Уилл встал так внезапно, что Флора вздрогнула. Указав на нее, Уилл с рычанием бросился к Робин,

— Это ловушка. Она все еще работает на них.

— Я не работаю! — возмущенно воскликнула Флора.

— Она тоже в этом замешана! — сказал Уилл, указывая на Пруденс. — Это место, — он перевел взгляд с китайского шара-головоломки на антикварный ковер, — прямо как кабинет Чжоу!

— Уилл, — сказала Робин, тоже поднимаясь на ноги, — с какой стати я должна была работать под прикрытием на ферме Чепменов, чтобы вытащить тебя оттуда, и только затем, чтобы привести тебя обратно к нему?

— Они тебя обманули! Или это была проверка. Ты тоже агент церкви!

— Ты нашел пластиковый камень, — спокойно сказала Робин. — Ты видел фонарик и следы моих записей. Если бы я была агентом церкви, зачем бы я писала посторонним? И откуда мне было знать, что ты вообще найдешь камень?

— Я хочу вернуться к Пат, — отчаянно сказал Уилл. — Я хочу вернуться.

Он был уже почти у дверей, когда Робин сказала:

— Уилл, твоя мать умерла. Ты ведь знаешь это, не так ли?

Уилл обернулся и уставился на нее, его худая грудь быстро вздымалась и опускалась. Робин почувствовала, что у нее нет другого выхода, кроме как прибегнуть к грязной тактике, но, тем не менее, сердце ее сжалось.

— Ты искал ее в Интернете, не так ли?

Уилл кивнул.

— Ты знаешь, как сильно я рисковала на ферме Чепмена, рассказывая тебе об этом. Ты слышал, как они говорили обо мне после моего ухода, ты узнал мое настоящее имя и выследил меня именно там, где я должна была быть, — в нашем офисе. Я не лгу тебе. Флора была членом церкви, но она вышла из нее. Пожалуйста, просто присядь и поговорите с ней немного. Потом я отвезу тебя к Пат.

После почти целой минуты раздумий Уилл нехотя вернулся в свое кресло.

— Я знаю, что ты чувствуешь, Уилл, — неожиданно сказала Флора робким голосом. — Я знаю, честно.

— Почему ты еще жива? — жестоко спросил Уилл.

— Иногда я и сама удивляюсь, — сказала Флора с дрожащим смешком.

Робин начала опасаться, что эта встреча принесет обеим сторонам больше вреда, чем пользы. Она обратилась за помощью к Пруденс, и та сказала:

— Тебя интересует, почему Утонувший Пророк не пришел за Флорой, Уилл?

— Да, конечно, — сказал Уилл, не глядя на Пруденс, чьи проступки в виде хранения табакерки и антикварных ковров были, видимо, слишком серьезными, чтобы он мог их не заметить.

— Утонувший пророк как бы пришел за мной. Мне нельзя пить во время приема лекарств, — сказала Флора, бросив виноватый взгляд на Пруденс, — и я стараюсь этого не делать, но если я это делаю, мне начинает казаться, что пророк снова наблюдает за мной, и я слышу, как она говорит мне, что я не гожусь для жизни. Но сейчас я знаю, что голос не настоящий.

— Как? — спросил Уилл.

— Потому что она ненавидит все то, что я ненавижу в себе, — сказала Флора голосом, едва превышающим шепот. — Я знаю, что это делаю я, а не она.

— Как ты ушла?

— Мне было не очень хорошо.

— Я тебе не верю. Они бы не отпустили тебя просто так. Они бы тебя лечили.

— Они лечили меня, вроде как. Они заставляли меня читать молитвы в храме, давали мне какие-то травы, и папа Джей… — На лице Флоры мелькнуло выражение отвращения, — но ничего из этого не помогло. Я все время что-то видела и слышала голоса. В конце концов, они связались с моим отцом, и он приехал и забрал меня.

— Ты лжешь. Они не стали бы этого делать. Они никогда не стали связываться с объектом из плоти.

— Они не знали, что еще со мной делать, я думаю, — сказала Флора. — Мой отец был очень зол. Он сказал, что я сама виновата в том, что сбежала, устроила кучу неприятностей и не отвечала на письма. Когда мы вернулись домой, он очень разозлился на меня за то, что я читала песнопения и занималась радостной медитацией. Он думал, что я пытаюсь остаться в религии… Он не понимал, что я не могу остановиться… Я видела Утонувшего Пророка, стоящего за дверями, иногда я видела ее отражение в зеркале в ванной комнате, прямо за собой, я оборачивалась, но ее уже не было. Я не рассказывала ни о папе, ни о мачехе, потому что Утонувший Пророк просил меня не делать этого — то есть, я думала, что она просила меня не делать этого….

— Откуда ты знаешь, что это не Утонувший Пророк?

Робин начинало казаться, что все это было ужасной ошибкой. Она и представить себе не могла, что Уилл попытается перевоспитать Флору, и повернулась, чтобы посмотреть на Пруденс, надеясь, что та прекратит этот разговор, но Пруденс просто слушала с нейтральным выражением лица.

— Потому что она перестала появляться, после того как я прошла курс лечения, но прошло много времени, прежде чем я обратилась к врачу, потому что папа и мачеха все время говорили, что мне нужно либо снова поступать в университет, либо устраиваться на работу, и я должна была заполнять анкеты и прочее, но я не могла сосредоточиться… и я не могла им ничего рассказать…

— Я родила там ребенка, и он умер. Она родилась мертвой. Пуповина была обмотана вокруг шеи.

— О Боже, — сказала Робин, не в силах сдержать себя. Она снова была в общежитии, повсюду кровь, она помогала принимать роды у Вэн.

— Они наказали меня за это, — сказала Флора, слегка всхлипывая. — Они сказали, что это моя вина. Они сказали, что я убила ребенка, что я плохо себя вела. Я не могла рассказать об этом ни папе, ни мачехе. Я вообще никому не рассказывала о ребенке, пока не начала встречаться с Пруденс. Долгое время я не знала, действительно ли у меня был ребенок или нет… но позже… намного позже… Я пошла к врачу на осмотр. И спросила у нее: “Я родила?” — И она, конечно, подумала, что это очень странный вопрос, но ответила “да”. Она могла сказать.