В этом первом возбуждении боя мы дрались хорошо и делали все правильно, но обстоятельства были против нас. Я заставил солдат отступить перед моим мечом и начал теснить их, но в следующее мгновение принужден был повернуться и сражаться с теми, кто оказался сзади. Я заставил вертеться и перемещаться круг боя, но не мог бежать из него. Тем не менее я благословлял длинный меч Верити, до поры спасавший мне жизнь. Новые солдаты подбегали, услышав звон мечей и крики битвы. Они вбили клин между мной и Ночным Волком, оттесняя его все дальше.

Отделайся от них и беги. Беги. Живи, брат мой.

Вместо ответа он отбежал от них, потом, петляя, вернулся назад, пробиваясь через самую гущу. Люди Регала рубили друг друга в тщетном усилии остановить его. Они не привыкли к врагу вдвое ниже обычного человека и вдвое превосходящему их в скорости. Они пытались покончить с ним рубящими ударами, которыми только вспахивали землю за его спиной. В одно мгновение он пробегал мимо них и снова исчезал в кустах. Люди безумно оглядывались, не понимая, откуда он выскочит в следующий раз.

Но даже в разгаре битвы я понимал безнадежность того, что мы делали. Регал победит. Даже если я перебью здесь всех, включая Уилла, Регал победит. Уже победил, если на то пошло. И разве я не знал всегда, что так оно и будет? Разве мне не было ясно с самого начала, что Регал обречен править?

Я сделал шаг назад, отрубил одному из солдат руку и успел провести мечом по лицу еще одного. Когда эти двое упали, зацепившись друг за друга, в кругу появился крошечный разрыв. Я сделал шаг в освободившееся пространство, сфокусировал Скилл, схватил сознание Уилла и сжал его. В этот момент клинок лизнул мое левое плечо. Я резко повернулся, чтобы отбить меч напавшего на меня, а потом заставил свое тело позаботиться о себе и крепче сжал Уилла. Проникнув в сознание Уилла, я нашел Регала, внедрившегося в него, как червь в сердце оленя. Уилл не мог бы освободиться от него, даже если бы он был способен подумать об этом, и мне казалось, что от Уилла слишком мало осталось даже для того, чтобы самостоятельно сформировать мысль. Уилл был телом, сосудом из мяса и костей, содержащим Скилл, которым владел Регал. Лишенный группы, придававшей ему сил, он был уже совсем не таким грозным оружием. Менее ценным. Таким, которое можно использовать и безжалостно выбросить.

Я не мог сражаться сразу в двух местах. Я продолжал держать сознание Уилла, изгонять его мысли из своих и к тому же управлять своим телом. И в следующее мгновение получил два удара, в левую икру и правое предплечье. Я знал, что не выдержу этого. Я не видел Ночного Волка. У него, по крайней мере, был шанс.

Уходи отсюда. Ночной Волк. Все кончено.

Все только начинается! – возразил он мне. Из другой части лагеря я услышал крик Уилла. Где-то Уит волка рвал его тело. Я чувствовал, как Регал пытается оторвать свое сознание от сознания Уилла. Я еще крепче вцепился в них обоих. Останься и прими вызов, Регал!

Конец меча уколол меня в бедро. Я отскочил и споткнулся о камень, оставив на нем кровавый отпечаток. Это был дракон Риалдера – так далеко мне удалось увести бой. Я благодарно прижался к нему спиной, чтобы встретить нападающих. Ночной Волк и Уилл все еще сражались. Регал определенно кое-чему научился, пытая наделенных Уитом. Он был уже не так, как когда-то, уязвим для волка. Он уже не мог причинить волку вред своим Скиллом, но мог затуманить ему глаза покрывалом страха. Сердце Ночного Волка забилось у меня в ушах. Я снова раскрылся Скиллу, наполнил себя и сделал то, чего никогда не пытался делать раньше: послал его в виде Уита Ночному Волку. За тебя, брат мой! Я почувствовал, как Ночной Волк толкнул Уилла, на мгновение вырвавшись от него. Уилл воспользовался этим мгновением, чтобы бежать от нас обоих. Мне хотелось догнать его, но у себя за спиной я услышал ответное шевеление Уита в драконе Риалдера. В одно мгновение кровавый отпечаток моей руки на его шкуре со страшным зловонием задымился и исчез. Он пошевелился. Он просыпался. И он был голоден.

Внезапно раздался треск ветвей и шелест листьев. Сильный ветер ворвался в неподвижное сердце леса. Девушка-на-драконе приземлилась на маленьком пустом пространстве у колонны. Огромным хвостом она раскидала столпившихся вокруг солдат.

– Там! – закричал ей шут, и ее голова мгновенно сделала змеиный выпад, схватив страшными челюстями одного из нападавших на меня. Он исчез облачком пара, и я почувствовал, как ее Скилл разбухает.

У меня за спиной внезапно поднялась клинообразная змеиная голова. На мгновение все почернело, когда тень проносилась надо мной. Потом голова метнулась вперед, как нападающая змея, и схватила ближайшего ко мне человека. Он исчез. Дым, который раньше был им, быстро рассеялся. Рев, который издал у меня над ухом дракон, оглушил меня.

Брат мой?

Я жив, Ночной Волк.

Как и я, брат.

КАК И Я, БРАТ! И Я ГОЛОДЕН!

Голос Уита очень крупного хищника. Древняя Кровь, конечно. Его сила дрожала в моих костях. У Ночного Волка хватило мужества ответить.

Тогда кормись, большой брат. Пусть наша добыча будет твоей добычей. Милости просим. Мы стая.

Дракона Риалдера не нужно было просить дважды. Кем бы ни был этот Риалдер, он вложил в своего дракона могучий аппетит. Огромная когтистая лапа вырвалась из замшелой земли. Освобожденный хвост хлестнул, ломая мелкие деревья. Я еле успел отскочить, когда он сделал выпад, чтобы поглотить еще одного солдата.

Кровь и Уит! Вот что нужно. Кровь и Уит! Мы можем разбудить драконов.

Кровь и Уит? Что ж, сейчас мы пропитаны и тем и другим. Он мгновенно понял меня.

Среди этой ужасной бойни мы с Ночным Волком играли в безумную детскую игру. Мы почти соревновались, кто разбудит больше, и это состязание с легкостью выиграл волк. Он стрелой несся к дракону, стряхивал на него несколько капель крови со своей шерсти и просил: Проснись, брат, и поешь. Мы принесли тебе мясо. И когда огромное тело начинало дымиться волчьей кровью и шевелиться, он напоминал: Мы стая!

Я нашел короля Вайздома. На голове его дракона красовались оленьи рога, и он восстал ото сна с криком: Бакк! За Баккип! Эда и Эль, но как я голоден!

– Побережье Бакка полно красными кораблями, мой лорд. Они ждут только ваших зубов, – сказал я ему.

Несмотря на его слова, в нем почти не осталось ничего человеческого. Камень и душа слились, чтобы стать настоящим драконом. Мы понимали друг друга, как понимают друг друга плотоядные. Они охотились в стае прежде и не забыли об этом. В большинстве других драконов не осталось вообще ничего человеческого. Их вырезали Элдерлинги, не люди, и они мало что понимали кроме того, что мы их братья и принесли им мясо. У тех, кто был создан группами, остались слабые воспоминания о Бакке и королях Видящих. Но не воспоминания, а обещание накормить привязало их ко мне. Я счел великой удачей, что мне удалось хотя бы это донести до их странных сознаний.