Разве я не прав? У вас есть доказательства? Любые, кроме очень смелых домыслов. Ведь без них ни один суд в этом городе — и в этих колониях — не потратит и секунды на рассмотрение моего дела.

Ни Кэтрин, ни Минкс не проронили ни слова.

— Полагаю, ответ — нет. — Полливер, наконец, открыл дверь и отворил её настежь навстречу ветру. — Убирайтесь, — приказал он.

Кэтрин ещё какое-то время стояла без движения, а затем жестом попросила Минкс следовать за ней. Когда они проходили мимо Полливера, доктор сказал:

— Боюсь, что в будущем я не смогу оказывать медицинские услуги кому-либо из вас, так как вы обо мне не лучшего мнения. Но эти новые молодые врачи чрезвычайно эффективны, так что будьте уверены, ваше здоровье вне опасности. — Он рассмеялся. — Подумать только! Обвинить доктора, вроде меня, в том, что он — сумасшедший убийца! Какая нелепость!

После этого он шумно захлопнул дверь за их спинами.

Глава шестая

Ноябрь превратился в декабрь, а декабрь — в январь.

С надеждой ожидая возвращения Хадсона Грейтхауза с Мэтью и Берри Григсби, Кэтрин и Минкс меж тем не испытывали недостатка в проблемах, с которыми к ним спешили встревоженные, а иногда и напуганные клиенты. Был случай с демоническим скрипачом; странное происшествие с двуглавым псом; спасение похищенного ребенка Шунмаахеров от речных пиратов капитана Баллама — и это только некоторые из дел. Среди всей этой кутерьмы особо запомнилась смертельная схватка с капитаном Балламом, которая убедила Кэтрин, что женщина с ножом управляется гораздо лучше, чем мужчина.

Время шло, минул и январь.

В последнюю неделю месяца пакетбот «Джордж Ходел» причалил к Филадельфийской пристани, завершив своё путешествие из Нью-Йорка через юг. Среди пассажиров, сошедших на берег под порывами падающего снега, был высокий элегантный мужчина в длинном коричневом пальто с тёмным меховым воротником. Голову его украшала чёрная треуголка с желтой лентой. Весь его багаж состоял из кожаной сумки — судя по внешнему виду, хорошо сшитой и дорогой.

В своих крепких сапогах из телячьей кожи он прошагал по шумному району гавани и в нескольких кварталах от неё снял комнату в отеле, который носил название «Герб Бэнкрофтов». Немного отдохнув в своём просторном номере, он привел себя в порядок: побрился и принял горячую ванну внизу, в одной из керамических ванн, предназначенных для привилегированных жильцов. Затем он переоделся в свежую одежду, надел пальто, треуголку, сапоги и яркий белый галстук. В конце всех этих тщательных приготовлений из дорогой сумки были извлечены: нож с крючковатым лезвием, пара недавно заточенных кусачек и маленький кожаный мешочек. Все эти принадлежности обрели место в потайных карманах пальто, после чего постоялец покинул свою комнату.

Всякий, кто пристально вгляделся бы в его лицо, увидел, что мужчина очень возбужден, потому что прошло слишком много времени, и внутренняя тяга в нем неуклонно росла.

Но никто не обратил на него внимание.

В то время как падал снег, пока жители Филадельфии спешили мимо него по своим делам, пока повозки и экипажи, запряженные лошадьми, носились взад и вперёд по длинным прямым улицам, он остановился в таверне под названием «Серая Лошадь», чтобы насладиться ранним ужином, поскольку сумерки ещё не наступили. В этом довольно приличном заведении словоохотливое обслуживание — работавший за стойкой парень за пару звонких монет рассказал все, что необходимо — отправило его на юг, по пути туда он бодро и решительно шагал по снегу.

Желанная цель уже маячила на горизонте, и он решительно к ней двигался.

Это была довольно долгая прогулка, так как в этом квакерском городе развлечения, которые он искал, располагались в районе, носящем прозвище «Район дурных ветров». Но его цель, так или иначе, была там, и он тоже должен был быть там. Так диктовала внутренняя тяга.

На юге город терял лоск. Статные дома сменялись покосившимися, даже бледное небо и падающий снег казались запятнанными. Когда он добрался до района теснившихся лачуг, кособоких крыш, разбитых окон и безликих фигур, жавшихся вокруг открытых костров или украдкой перебегающих из переулка в переулок, солнце начало клониться к закату.

Несмотря на сильную тягу, путешественник решил выпить ещё и в темном помещении «Мшистого Дуба» насладился чашкой сидра, некоторое время понаблюдав за игрой в кости. Его так и подмывало присоединиться к игрокам, потому что он любил подобные игры и обычно был в них удачлив, но сумерки сгущались, а ему ещё предстояла долгая прогулка до «Герба Бэнкрофтов» и вторая горячая ванна, чтобы смыть всю эту грязь.

Ещё одна порция вопросов бармену и ещё несколько монет отправили его на юго-запад, где стояли грубые лачуги, утопающие во мраке. На пути туда ему стали попадаться женщины и мужчины, слонявшиеся без дела — те, кто, как он предполагал, уже имели пестрые послужные списки в качестве рабов по удовлетворению самых низших человеческих потребностей. Некоторые из них свистели ему и всячески привлекали к себе внимание. Но он не сбавил шаг, снег падал ему на треуголку, на плечи и хрустел под сапогами.

Тяга. Теперь она стала практически выносимой. Но скоро она исчезнет.

Через квартал от себя к юго-западу, почти на самом краю города, он увидел стройную женскую фигуру в том, что можно было бы только с натяжкой назвать пальто — вещь до невозможного была рваной и грязной. Образ дополняла растянутая печальная шерстяная шапка. В сгущающихся сумерках он приблизился к девушке и, когда она посмотрела на него, увидел, что она не так уж и непривлекательна: лицо её было рябым, а бровь рассечена шрамом. На вид ей было лет четырнадцать.

Идеально.

— У меня есть деньги, — сказал он.