Добравшись до первой лестничной площадки, мы остановились передохнуть. Внимательно взглянув на меня, готтентот, видимо по тревожному выражению лица, угадал мои мысли и воспользовался случаем прочесть маленькую проповедь.

– Выручать людей из беды – дурная привычка, – начал он, утирая пот со лба тыльной стороной ладони, – надеюсь, в будущем баас от нее избавится. Теперь баас и сам видит, что происходит с теми, кто совершает подобную глупость. Даже ради своего родного отца я не полез бы в эту дыру, тем паче что я никогда его и не знал.

Я промолчал, в душе соглашаясь с Хансом.

– Однако, баас, – добавил он весело, – если это и впрямь заброшенная шахта, то бедным рудокопам было куда тяжелее взбираться сюда, сгибаясь под тяжестью мешков с рудой, особенно если они не были добрыми христианами вроде нас с вами и не питали надежду, сорвавшись в пропасть, попасть в рай. Человеку, который переходит реку вброд, баас, приятно вспомнить тех, кто утонул на глубине.

Верите ли, слова Ханса меня рассмешили, и я не смог сдержать улыбку. Тем более я знал, что цинизм этого славного малого был напускной, и не опасался, что готтентот может таким образом накликать беду.

Вскоре мы снова двинулись вперед, цепляясь за углубления, и все по той же сомнительного вида веревке благополучно достигли очередной лестничной площадки. Белая Мышь велела нам немного подождать.

Пообещав быстро вернуться, она одним махом взобралась на третью площадку, что-то там посмотрела, а затем проделала некий удивительный трюк, не привычный нашему глазу.

Странно было видеть, как эта женщина возвращается. Развернувшись и крепко держась за веревку, Белая Мышь спускалась, перебирая руками, и при этом лишь изредка искала ногой опору в нишах, а чаще просто висела в пустом пространстве над каменистым дном. (Вскоре мы и сами убедились, что таким образом можно довольно быстро добраться до нужной точки или ближайшего каменного выступа.) Я невольно залюбовался нашей проводницей. Лампа, висевшая у нее за спиной, освещала тонкую изящную фигурку. В окружающем мраке она скорее напоминала не женщину, а летящего ангела. Миг – и Белая Мышь уже стояла подле нас.

– Господин, – сказала она, переведя дух, – я проверила, можно ли подцепить камень, закрывающий проход, и у меня получилось. Мы толкнем этот камень, покрытый, как и весь двор, известкой, и он немного повернется наружу на железном пруте, оставив достаточно места, чтобы человек мог влезть во двор по маленькой лестнице, которая отходит от площадки. Только будь осторожен, не прикасайся к камню, когда окажешься во дворе. Достаточно лишь дотронуться до него пальцем, как проход закроется и отрежет путь к отступлению.

– Он не открывается снаружи? – спросил я тревожно.

– Нет, господин, объяснить, как все устроено, я могу только на месте, но тогда у меня не будет ни времени, ни возможности. Однако опасаться нечего, я воткну клин, и, если только его не вытащить специально, проход не закроется. Но довольно вопросов, у нас мало времени, – сказала она, не дав мне и рта раскрыть. – Разве я не обещала тебе, что все будет хорошо? Следуй за мной и ничего не бойся.

Я невольно залюбовался нашей проводницей.

Затем, желая положить конец дальнейшим разговорам, Белая Мышь подошла к краю лестничной площадки и принялась взбираться. Мы с Хансом по-прежнему следовали за ней. Восхождение совсем не запечатлелось в моей памяти, я думал только о том, что ждет нас там, наверху. К тому времени я уже свыкся с ремеслом верхолаза и значительно больше доверял веревке, видя, как эта женщина смело виснет на ней. Наконец мы благополучно добрались до третьей площадки; она располагалась в двухстах футах над тем местом, куда туннель выныривал из расщелины, которая то погружалась во тьму, то опять выходила на поверхность.

Едва мы успели перевести дух, как Белая Мышь уже сняла со спины лампу и осветила деревянную лестницу с перекладинами, похожими на ступеньки. Она простиралась от площадки к некоему подобию крыши, которое в действительности было низом сдвигающегося камня.

– Осмотритесь хорошенько, – велела наша проводница. – Видите, лестничная площадка подходит не под самый камень, но находится чуть правее. Благодаря этому я могу оставить тут горящую лампу, она поможет вам при спуске, а из-за корзины свет не увидят во внутреннем дворе.

Женщина подкрепляла слова действиями. Я заметил, как высоко крепится веревка к крючковатому выступу в скале на краю платформы; и что мне совсем не понравилось, веревка там оказалась донельзя истрепанной, хотя и была скручена вместе с травой и кусками ткани.

Мы погрузились в полумрак, и, признаться, это удивительно гармонировало с моим настроением.

– Что же дальше, Белая Мышь? – спросил я.

– Я поднимусь по лестнице и отодвину камень, проберусь во двор и подкрадусь к веранде, где наверняка лежит связанный Кенека. Надеюсь, я смогу развязать путы, не разбудив его спящих или пьяных стражей. Вы с Хансом последуете за мной, встанете по обе стороны прохода с оружием наготове и убьете любого, кто помешает пленнику бежать.

Мое терпение лопнуло.

– Интересно, с какой стати? За что я должен убить людей, с которыми даже не ссорился, и рисковать жизнью ради спасения какого-то Кенеки?

– Но ты ведь за этим и пришел сюда, господин, – ответила она невозмутимо. – Это во-первых. А во-вторых, один только Кенека может проводить тебя к священному озеру, где обитает Тень богини, против которой он в юности согрешил.

Я припомнил историю Кенеки о загадочной женщине, живущей на острове посреди озера, которую он чем-то оскорбил. И ответил:

– Как же, как же, слышал я от него эту сказку, но вот только ни капельки в нее не поверил.

– Ты правильно поступил, усомнившись в рассказе Кенеки, господин. Знай же, что однажды, очарованный нашей богиней, он впал в искушение и совершил против нее настоящее святотатство.

Я обратил внимание, что Белая Мышь сказала «нашей», но в тот момент предпочел не задавать ей лишних вопросов.

– В своем милосердии, – продолжала она, – богиня оставила ему жизнь, но Кенека все-таки поплатился за свое преступление, ибо, изгнанный из родного племени, был вынужден жить вдали от родной земли. Теперь же настало время, когда он должен вернуться и искупить свои злодеяния. Судьба ждет его не в этом месте, господин.

– Баас, – встрял Ханс, – незачем попусту говорить с Белой Мышью. Она лишь затуманит нам разум всякими глупостями и опутает своей паутиной. Ей – или тому, кто послал ее, – надо, чтобы мы спасли Кенеку, и мы уже пообещали, что постараемся это сделать. Теперь выбор за нами: сдержать свое слово или нарушить его и вернуться обратно, нырнув в эту нору. По мне, так последнее гораздо лучше. В самом деле, баас, я думаю, что пора нам…