— Мы ищем глаза. — В сложившихся обстоятельствах это показалось счастливой идеей. — Ищем глаза для моего друга. Знаете ли вы врача, способного заменить слепому глаза?

— В городе, — сумел выдавить из себя хозяин дома. — Это можно сделать в Вайроне.

Своего рода прогресс.

— Хорошо. Как его зовут?

— Я не знаю, но... но...

— Но там может быть кто-то?

Хозяин дома горячо кивнул.

— Понимаю, хотя мой несчастный друг — нет. В таком случае нам надо ехать в город.

Хозяин дома снова кивнул, еще более горячо, чем прежде.

— Так и сделаем. Но сначала мы должны отдохнуть. — Он попытался вспомнить, когда в последний раз спал, но не смог. — Мы должны найти место для ночлега и попросить еду...

Орев опустился на его плечо:

— Рыб голов?

— Кое-что для моей птицы, по крайней мере, и кое-что — боюсь, довольно много — для моего друга Хряка. Извините, что напугали вас, но мы слышали, что вы внутри, а когда вы не захотели подойти к двери, Хряк рассердился.

Хозяин дома пробормотал что-то неразборчивое.

— Спасибо. Большое спасибо. Мы действительно ценим это.

Достаточно громко, чтобы ее услышали, жена хозяина дома прошептала:

— ...не похож на авгура.

— Я не авгур. Я мирянин, как и ваш муж, и у меня дома есть собственная жена. Вас беспокоит, что я благословил вас? Мирянин может благословлять, уверяю вас, и мирянка тоже.

— Меня зовут Гончая, — сказал хозяин дома. — Мою жену — Пижма. — Он попытался отдать ей свой мясницкий нож, который она не взяла, бросил его на стул и протянул руку.

— Меня самого зовут Рог. — Они пожали друг другу руки, и Хряк протянул свою, размером с черпак:

— Прости, х'ежели напужал тя.

— И моя птица...

— Орев!

Пижма улыбнулась, улыбка осветила ее маленькое бледное личико:

— Я принесу вам немного супа.

— Вы можете спать здесь, — сказал им Гончая. — Здесь, в доме, или... не хотите ли поесть во дворе? Здесь будет немного тесновато. Там есть большое дерево, стол и скамейки.

Они там были. Хряк сел на землю, а двое других на скамейки, о которых упоминал Гончая.

— У нас есть пиво. — В голосе Гончей слышались извиняющиеся нотки. — Мне жаль, но нет никакого вина.

— Хак нащет воды?

— О, у нас есть хороший колодец. Ты предпочитаешь воду?

— Х'йа. Спасиб' те.

Гончая, который только что сел, с готовностью поднялся:

— Рог, а как насчет тебя? Пиво?

— Воды, пожалуйста. Ты мог бы принести какой-нибудь маленький сосуд, из которого Орев тоже мог бы пить, если это не слишком хлопотно.

Появилась Пижма с оттопыренными карманами и дымящейся супницей:

— Я стараюсь поддерживать огонь в плите, так что мне не приходится разжигать ее заново перед каждой трапезой. Держу пари, твоя жена делает то же самое.

Он кивнул:

— Ты выиграешь это пари.

— А когда у нас есть суп, почему бы не держать его там, чтобы он оставался теплым? Таким образом, у меня под рукой всегда есть горячее. Он... он не какой-то особенный суп, я полагаю. Тот, который мы с Гончей едим сами. В нем есть бобы, картофель и морковь для вкуса.

— Все х'одно хорошо пахнут. Ветчина, тож. Хряк чует х'эт.

Супница заняла почетное место в центре стола рядом со свечой Гончей. Четыре большие миски загрохотали по столу, за ними последовали четыре ложки:

— Я принесу немного хлеба. Как ее зовут, Рог?

Он удивленно поднял голову.

— Твою жену?

— О. Крапива. Ее зовут Крапива. Не думаю, что ты знала ее ребенком. Или знала? Много лет назад в городе?

— Нет. Это не очень распространенное имя. Не думаю, что я когда-либо знала Крапиву. — Пижма попятилась, задержалась у колодца, чтобы быстро поговорить с мужем, и вернулась на кухню.

— Она принесет чашки или что-нибудь еще, — объяснил Гончая, ставя ведро с водой на стол рядом с супницей, — и пиво для меня. Надеюсь, ты не возражаешь.

— Нисколько. — Он помолчал, пытаясь собраться с мыслями. — Могу ли я — можем ли мы, должен я сказать — начать с того, что расскажем друг другу, кто мы такие? Я понимаю, что это не самый обычный способ начать разговор, но, видите ли, мне очень нужна информация, и я надеюсь, что, когда вы трое поймете, почему она мне так нужна, вы будете более склонны поделиться ею со мной.

Пижма положила на стол хлебную доску, большую буханку черного хлеба и мясницкий нож и передала жестяные кружки.

— Я могу сказать тебе, кто мы с Гончей, и скажу, если он не хочет. Можно?

— Валяй, — сказал Гончая.

Хряк нашел свою кружку и толкнул ее через стол:

— Лучше, х'ежели наполнишь х'ее для мя.

— Ты знаешь наши имена, — начала Пижма. — Ты хотел знать, знала ли я твою жену в городе, когда была маленькой девочкой? Не знала. Я выросла в Концедоре. И Гончая. Но мы жили в городе еще лет пять назад. Тогда здесь не было никакой работы.

— И сейчас ее нет или очень мало, — сказал Гончая.

— Так что мы поехали в Вайрон и работали там, пока не умер мой отец, и тогда мать написала мне и сказала, что мы можем взять эту лавку. — Пижма принялась разливать суп.

— Мама живет в следующем доме, — объяснил Гончая. — Вот почему Пижма так встревожилась, когда ты сказал, что выбьешь и ее дверь.

— И вот чем мы сейчас занимаемся. Гончая ездит в город, в основном, и пытается найти вещи, которые нужны людям и которые мы могли бы купить по хорошей цене, и он очень хорош в этом. Мы с мамой в основном сидим в лавке и продаем. У нас есть молотки и гвозди, мы продаем их много. А еще булавки, шурупы, изделия из жести и посуда.

— У нас есть дрели, рубанки и пилы, — добавил Гончая, — о которых моя жена забыла упомянуть. Я был столяром до того, как мы получили лавку. У нас есть наш маленький домик. Мама владеет своим домом и магазином. Каждую неделю мы даем ей часть того, что приносит лавка, и она иногда помогает Пижме. Вот кто мы такие, Рог, если ты не хочешь услышать о братьях и сестрах.

Он покачал головой.

— Спасибо. По всем правилам мы, гости, должны были говорить первыми. С вашей стороны было очень любезно подать нам пример. — Он вернул жестяную кружку, наполненную колодезной водой. — Вот она, Хряк. Это хорошая вода, я уверен. Когда мы встретились, ты сказал мне, что направляешься на запад.

— Х'йа.

Он налил себе воды, а потом подержал ковшик так, чтобы Орев мог из него пить: