он. – Я с краю.

– Как хочешь, – тихо засмеялась Мария. – У печки теплее.

Она ловко перелезла через него и легла рядом.

– Укроемся?

– Не знаю, – помедлив, ответил Майкл. – Как хочешь.

Мария так же лежала, закинув руки за голову. Поза, которую запоминают в первый же год учёбы и помнят всю жизнь. Лежали долго, и наконец Майкл осторожно плавно повернулся набок лицом к Марии и кончиками пальцев коснулся её шеи, погладил шею, плечо, повёл пальцами вниз к груди, коснулся соска, погладил ложбинку между грудями. Мария лежала молча и, когда он убрал руку, так же погладила его по шее и груди.

– Так? – тихо спросила она.

– Да, так, – выдохнул Майкл.

Теперь она гладила его по лицу, а он губами ловил её пальцы. Потом они обнялись, прижавшись друг к другу вытянувшимися напряжёнными телами, осторожно, будто только что сами это придумали, тёрлись друг о друга.

Майкл замер так внезапно, что Мария даже встревожилась.

– Что с тобой? Больно?

– Ничего, – глухо ответил Майкл и повторил: – Ничего. Просто… подожди, я сейчас, только… отдохну.

Мария приподнялась на локте, вглядываясь в его лицо, неразличимо чёрное, только влажным блеском отличавшееся от окутывающей их темноты. Майкл откинулся на спину, частыми всхлипами переводя дыхание. Он никак не мог расслабить, распустить сведённые в тугой комок мышцы. Он никак не ждал такого, ну, дёргалось, ну… ведь вразнобой, как у мальца от первой растравки, и вдруг… а у Марии сухо всё, ему нельзя входить, он же ей там обдерёт всё. Ладонь Марии легла ему на живот, мягко скользнула к лобку.

– Свело, да? Давай я руками, полегчает. А хочешь, ртом?

– Нет, – выдохнул он. – Не надо. Я сам.

– Ну, чего ты застеснялся? – тихо засмеялась Мария. – Мне нетрудно. И приятно.

– Да? – удивился он. – Тебе нравится? Не противно?

– С тобой нет, – очень серьёзно ответила Мария.

Майкл порывисто повернулся к ней.

– Давай, и я тебя, я аккуратно, руками, я умею, не бойся.

– А чего мне бояться? – фыркнула Мария. – Давай, конечно, – и неуверенно: – Тебе… приятно? Ну, трогать меня. А то я зашершавела.

– Мм, – невразумительно промычал Майкл, целуя её.

Мария вздрогнула, когда пальцы Майкла скользнули между её ног, прошлись по краям щели, и она ощутила… но… но ведь этого не может быть, нет!

– Нет! – выдохнула она.

– Что? – удивился Майкл. – Я же легко.

– Нет, не ты, нет, я же перегорела, у меня там сухо всё, выжжено.

– А сейчас так и очень даже мокро, – тихо засмеялся Майкл. – Я же тоже перегорел, а с тобой во! Войти могу.

– Так входи, – сквозь слёзы засмеялась Мария.

– Смотри-и, – с шутливой угрозой сказал Майкл, мягко наваливаясь на неё.

Он сказал в шутку, ну, просто так, и никак не ждал, что и в самом деле получится, что сможет войти и ударить. Мария охнула и обхватила его, прижимая к себе, запрокидываясь и выгибаясь встречным движением.

Они молча исступлённо бились друг о друга, уже ничего не помня и не осознавая, потому что обоих несла, швыряла и била чёрно-красная обжигающе горячая ледяная волна. И когда она отхлынула, они остались лежать рядом, мокрые и обессилевшие. И время снова остановилось.

Мария частыми всхлипами перевела дыхание, нашарила руку Майкла и переплела свои пальцы с его.

– Да, – почти беззвучно ответил он на непрозвучавший, но понятный обоим вопрос. – Это была она.

– Да, – выдохнула Мария. – Я поняла. Я… я думала, это болтовня…

– Она есть, – Майкл сглотнул, облизал губы. – Это правда, она есть. И… и у нас была волна, понимаешь, волна?

Повернувшись набок, Мария свободной рукой коснулась его губ.

– Нет, не надо об этом, мы же знаем, не надо, ты понял?

– Да, – шевельнул губами под её пальцами Майкл. – Хорошо.

Мария мягко погладила его губы и вытянулась рядом с ним. Было тихо, только шумел за окном дождь. Впервые Майкл не мог понять, который час, сколько времени до утра. Он снова облизал пересохшие губы. Мария не могла его видеть, но сразу сказала:

– Я сейчас попить принесу. Хочешь чаю? Без сахара, холодного.

– Ага, – согласился Майкл.

Мария легко перелезла через него и пошла к двери. Майкл слышал, как она открыла дверь и вышла. Свет она не включала, хорошо, как все спальники, ориентируясь в темноте. Майкл лежал и слушал. Вот она взяла из буфета чашку, наливает заварку, воду из самовара, идёт обратно.

– Вот, попей.

– Ага, – он сел и взял у неё чашку, глотнул приятно горьковатую, чуть тёплую жидкость. – А сама?

– Оставь глотнуть.

Майкл протянул ей чашку, она отпила и вернула. Так, поочерёдно, они допили чай.

– Ещё?

– Нет, хватит.

Мария пошла было к двери, но остановилась, постояла задумчиво и вернулась обратно.

– Вроде проснулась, она иногда встаёт ночью. Утром помою.

Она отнесла чашку к столику, поставила там и вернулась к кровати. Перелезла через Майкла, погладив его своим телом, и снова легла рядом. Он сел, нашарил в ногах валик одеяла и лёг, натягивая его на их тела.

– Вот так. А то ты замёрзла.

– А то меня и согреть некому, – тихо засмеялась Мария, прижимаясь к нему.

Засмеялся и Майкл. Они обнялись и немного опять потёрлись, погладили друг друга.

– Ещё или спим?

Майкл прислушался к себе.

– Ну… могу, наверное. Мне во вторую, отосплюсь. А тебе?

– В первую, – вздохнула Мария. – Поздно уже, давай спать.

– Ладно, – согласился Майкл. – Спим.

Мария уткнулась лицом в его шею, снова вздохнула и повторила:

– Спим.

Майкл слегка подвинулся, укладываясь поудобнее, чтобы не затекли руки, и закрыл глаза. Всё случилось и так, и не так. А чего он ждал? Он знал, что это будет, с первой минуты, как её увидел, и всё потом было и так, и не так… так и не так… странно, ведь не от чего уставать, он бы мог всю ночь, а устал, глаза сами закрываются. А Мария уже спит, он это чувствует. Вокруг тихо, и за стеной так тихо, когда не спят, а слушают. Ну… ну и пусть. Если Мария захочет, они поженятся, можно и в церкви обвенчаться, а не захочет… он будет просто приходить, разве им этого недостаточно?

Мария, не открывая глаз, улыбнулась, потёрлась щекой о его плечо и снова заснула.

Они давно спали, когда дождь наконец закончился.

Россия

Ижорский Пояс

Загорье

Эркин шёл домой по пустынным тёмным улицам. Обычно вечер пятницы – гулевой, но сегодня холодный ветер и мелкий колючий снег разогнали гуляк. Да и припозднился он сегодня, а ему ещё уроки на завтра делать, но нельзя было не выставить бригаде по кружке: в отпуск уходит! Первый