пряди. Эркин ещё раз вздохнул, мягко погладил Женю по спине.

– Спим?

– Да, милый.

Эркин потёрся лицом о её волосы и уже во сне лёг так, чтобы ей было удобно обнимать его.

Страда закончилась, кладовка и подпол набиты банками, кадушками и мешками. Картошки, правда, маловато, с новогодья прикупать придётся, ну, да это не так уж страшно. Дед помог соседу заколоть боровка и плату взял мясом. Со своим же не подсуетились вовремя, на Рождество покупать придётся.

Артём, отдуваясь, пил чай с мёдом. Мелюзга уже из-за стола вылезла, так что сидели втроём, ведя неспешный хозяйский разговор. Говорил, в основном, дед, а бабка и Артём поддакивали.

– Ну, – дед отёр концом висевшего на шее полотенца пот на лбу, – год, слава богу, прошёл.

– Да уж, – бабка суетливо подлила Артёму чаю, – не сглазить бы ненароком, теперь лишь бы здоровье было.

– Здоровье первей всего, – важно кивнул дед.

Кивнул и Артём. Допив свой чай, он перевернул чашку вверх дном на блюдце и встал, перекрестившись на икону.

– Пойду уроки делать.

– С богом, – напутствовал его дед.

В горнице Лилька и Санька уже сидели за столом со своими учебниками, а сбоку пристроился Ларька со «Светлячком». Артём подошёл к комоду, отобрал нужные на завтра книги и тетради и сел на своё место. Строго посмотрел на мелюзгу, чтоб не вздумали лезть и мешать, и раскрыл учебник английского.

Учиться он не то, чтоб не любил, а… ну, без души это для него. Надо иметь аттестат, ну, раз надо, он и пыхтит. А рваться из жил, чтобы первым быть, зачем? Да и без пользы ему эта учёба. Ну, читать-писать – понятно, а считать он и раньше умел. И английский ему нафиг не нужен. Химия, физика, биология… напридумывали беляки, а ему теперь отдуваться. И на какого чёрта Мороз себе ещё индейский повесил…

Но все эти соображения Артём благоразумно держал при себе. И не настолько учёба была ему тяжела или противна, чтоб трепыхаться. Да и дедово: «Савельцевы никогда последними не были» задевало. В самом же деле, не глупее же он остальных. Все пашут изо всех сил, так что и ему надо, чтоб не хуже остальных.

Санька рисовал на промокашке чёртика, а Лилька смотрела, как у него получается, и тихо упоённо хихикала. Не отрываясь от книги, Артём ловко дотянулся и отвесил каждому по лёгкому подзатыльнику.

– Дело! – сразу отозвался из кухни дед. – Не баловать обое! А то я добавлю.

Санька молча потёр затылок, Лилька не всерьёз хныкнула, и они вернулись к урокам. Злорадной ухмылки Ларьки никто не заметил.

Закончив с английским, Артём взялся за физику. Лилька и Санька закончили свои уроки, но дед их из-за стола не отпустил.

– Другое читайте. Или рисуйте там. Но чтоб тихо было.

Рисовать, читать, картинки смотреть… нудьга, конечно, но лучше, чем деду с бабкой помогать. Лилька увидела, что бабка садится за прялку, и уткнулась в книжку. Но не помогло.

– Чем впустую пялиться, иди прясть учись.

– Ну, Тём…

– Я же вижу, что не листаешь.

Лилька вздохнула и полезла из-за стола. Санька стал как раз войну рисовать, и Ларька к нему пересел, а ей…

– Давай-давай, – подбодрил её дед. – Иди знай, что в жизни понадобится. Всё надо уметь.

– И свет хороший, – поддержала бабка. – Вот я, бывалоча, керосин дорог, так при лучине училась. А тебе на посиделки когда идти, так уметь надо, чтоб не срамиться.

– Всё, и не тараторьте, – повёл на них бородой дед, берясь за Санькины ботинки.

Устные предметы шли у Артёма быстрее: два раза, ну, три, прочитал и запомнил. И всё. А если не задумываться, то как само в память укладывается.

Дочитав до последней из нужных страниц, Артём собрал и переложил на комод книги и тетради.

– Санька свои убери. И Лилькины.

– Я рисую ещё.

– Убери и рисуй, – легонько щёлкнул его по макушке Артём.

Санька потёр макушку и встал. Артём сел рядом с дедом и взял второй ботинок. Обувь на Саньке так и горела, а для валенок ещё сыро, и новое покупать, так не напасёшься.

– И какой футбол по слякоти, – ворчал дед.

– А у школы асфальт, – Санька сунул Ларьке законченный рисунок. – Мы там играем. Деда, а если резиной? Ну, как валенки.

– И верёвкой подвязать, – кивнул дед. – Ежели я её прошью, она ж воду держать не будет.

– А чего с ней делают? – спросил Артём.

– Клеят. Клей нужен. Особый.

Артём кивнул, протыкая кожу.

– На той неделе я во вторую. И в воскресенье работаю.

– Угу, – кивнул дед. – За воскресенье двойную платят?

– А как же.

– Тогда давай.

Артём улыбнулся. Будто это он сам смены выбирает, график-то управляющий составляет, на квартал вперёд. Но деду он ничего не сказал: пусть думает, что по его слову всё делается. Деду приятно, а ему нетрудно.

После Санькиных ботинок дед придирчиво осмотрел Лилькины.

– Сгодятся пока.

– В школе велели сменку приносить, – сказала Лилька.

– Ну, так что, взять нечего? – дед сердито повёл бородой. – Раз велели, значит, надо. Санька, слышал?

– Я что, девчонка, сменку таскать?! – возмутился Санька.

– Цыц, я сказал. Надо, значит, надо!

Санька покосился на Артёма и кивнул.

– Ладно.

Такие перепалки бывали часто, и последнее слово всегда оставалось за дедом. Как и положено.

Утро пасмурное, но ни дождя, ни снега с неба не сыплется, и ветра совсем нет. Как всегда по субботам они шли втроём: Эркин, Андрей и Алиса.

– Эрик, так уже зима или ещё осень?

– Предзимье, – ответил за Эркина Андрей.

Выпавший в начале недели снег стаял, и Андрей оделся, как и Эркин: резиновые сапоги с тёплыми вкладышами и осенняя куртка с подстёжкой. Кожаные обновки он решил до серьёзного снега не трогать. О завтрашней поездке не говорили: по покупкам всё решили, так что нечего впустую болтать.

Алиса подпрыгивала на ходу, повисая на руке Эркина, крутилась, выглядывая знакомых, и, увидев впереди Дима и Катю, радостно завопила:

– Димка-а-а!

Дим, Катя и Тим обернулись. И, как обычно, после минутной суеты и обмена приветствиями дети пошли впереди, а взрослые сзади.

– Ну, как малышка? – весело спросил Андрей.

Тим невольно расплылся в блаженной улыбке.

– Она меня узнаёт уже!

Андрей и Эркин дружно восхитились. И Тим не смог удержаться от рассказа.

Потом заговорили о погоде, что по приметам Бабы Фимы, да и другие, кто здесь давно, подтверждают, выходит похолодание, а если, как тоже все говорят, снег на сухое ляжет, то уже прочно, до весны.

Так, под разговор, дошли до Культурного Центра, разделись, отправили детей на