Древа, и теперь ветвям Тяньвэнь было совсем непросто угнаться за проворной малышкой Ло Сяньсянь.

Ярко-красное расшитое фениксами свадебное платье колыхалось, подобного знамени на ветру. Гигантская ива, пытаясь ухватить ее, росла все выше и выше, наконец, пронзив защитный барьер и взмыв прямо в небеса.

Люди за барьером потеряли дар речи от удивления. Те, чья духовная энергия была слаба, не выдержали мощного давления ауры Уважаемого Наставника и упали на колени.

Когда ветви Тяньвэнь прорвались сквозь купол барьера, духовная энергия Чу Ваньнина стала просто невероятной. У некоторых совершенствующихся потекла кровь из глаз, и даже таким сильным заклинателям, как Наньгун Сы, стало трудно дышать.

Пытаясь восстановить сердечный ритм, Наньгун Сы выдохнул сквозь зубы:

— На Пике Сышэн в самом деле есть такой талант? Старейшина Юйхэн?

Ли Усинь, несмотря на нанесенное ему ранее оскорбление, всегда помнил, что возглавляет молодую школу и должен, забыв обиды, действовать в его интересах. Поэтому он выступил вперед и ответил:

— Молодой господин Наньгун, этот человек — Чу Ваньнин!

— Что? — ослабленный давлением духовной силы Наньгун Сы не выдержал такого потрясения, и его вырвало кровью. — Это… уважаемый наставник Чу?

— Молодой господин, не говорите больше.

Увидев, что он ранен, Е Ванси поднял руку и нажал на две акупунктурные точки, передавая через них часть своей духовной силы. Но неожиданно Наньгун Сы не оценил его доброты. Резко отстранившись, он вытер кровь с губ и крикнул:

— Не трогай меня!

Е Ванси промолчал.

— Господин Е, позвольте мне, — Сун Цютун была костяной бабочкой, поэтому практически не пострадала от давления духовной силы. Она вышла вперед, робко глядя на Е Ванси, и тихим голосом предложила свою помощь. Однако Е Ванси больше не был так расположен к девушке, как в их первую встречу, и не обратил на нее никакого внимания.

Сун Цютун замерла, словно напоровшись на гвоздь, а потом посмотрела на Наньгун Сы полными слез глазами. Похоже, тот теперь относился к ней гораздо лучше, чем раньше, но также отказался от ее заботы:

— Мне не нужна помощь. Я просто был поражен, встретив старого друга спустя столько лет. Я не настолько слаб. Если у тебя есть время и силы, лучше позаботься о других.

Мо Жань же был так поглощен Чу Ваньнином, что даже не заметил двух молодых господ Духовной школы Жуфэн и Сун Цютун.

Он вернулся к телесной оболочке Чу Ваньнина и теперь неотрывно следил за битвой души Учителя с Ло Сяньсянь. Наблюдая, как тысячи ивовых ветвей запечатали ожившие трупы, он невольно напрягся от нехорошего предчувствия.

Подобное заклинание в любом случае потребляло очень много духовной энергии заклинателя. Какова же истинная мощь Чу Ваньнина, если он творит подобное, когда дух его находится вне тела?

Сила этого человека просто непостижима...

Прежде чем он успел закончить свою мысль, послышались взволнованные крики.

Ивовая ветвь наконец смогла схватить Ло Сяньсянь. Золотые листья и ветви мгновенно спрятали ее от людских глаз. Гигантское дерево втянуло девушку, а потом стало медленно уменьшаться, пока не стало внешне похоже на большое старое дерево.

К тому времени от барьера уже ничего не осталось. Однако деревянные гробы, созданные Тяньвэнь, надежно запечатали мертвых, так что опасности для живых людей больше не было.

Однако Сюэ Чжэнъюн не спешил расслабляться. Он приказал ученикам Пика Сышэн охранять гробы, пока остальные отправились прямиком в поместье Чэнь. Мо Жань также не стал терять времени и, подняв на руки ледяное тело Чу Ваньнина, направился туда же.

К тому времени, когда они прибыли, древо, поймавшее Ло Сяньсянь, обратилось в самый настоящий гроб, в котором лежала мертвая девушка. Выражение ее лица постоянно менялось: свирепость превращалась в печаль, печаль в ненависть, ненависть в скорбь.

Слова, что произносили ее губы, также словно принадлежали двум разным личностям.

Безумный и яростный голос кричал:

— Зачем вы держите меня! Отпустите! Вы должны сдохнуть! Вы все должны сдохнуть! Проклятье!

Другой, мягкий и беспомощный, просил:

— Старший брат, это ты... Это же ты? Пожалуйста. Спаси меня! Я не хочу причинять людям боль. Умоляю...

После этого в гробу надолго стало тихо.

К этому времени духовная сила Чу Ваньнина достигла предела, и он больше не мог помочь ей, однако все равно подошел к гробу и, коснувшись лба девушки, спросил:

— Кто ты?

Она медленно открыла глаза, в которых все еще сиял алый демонический огонь.

— Плохо дело, — беззвучно произнес Ли Усинь, но когда он собрался атаковать, удар золотой молнии преградил ему путь. — Чу Ваньнин, ты...

Чу Ваньнин игнорировал его, не сводя глаз с хрупкой девушки, которая медленно поднялась и села в гробу.

Хотя ее глаза все еще были кроваво-красными, в них больше не было жажды убийства:

— Я — наложница Ло Сяньсянь, — тихо сказала она.

Услышав такой ответ, Чу Ваньнин, наконец, вздохнул с облегчением. Он смежил веки, и его душа растворилась в воздухе.

Через какое-то время мужчина в руках Мо Жаня пошевелился. Юноша выпустил его из крепких объятий, помог прислониться к колонне, а сам опустился на колено перед ним:

— Учитель, вы вернулись?

На какое-то время Чу Ваньнин потерял ориентацию в пространстве. Потребовалось время, чтобы он смог сфокусировать взгляд на Мо Жане.

Душа без тела расходует духовную энергию намного быстрее, а его духовное ядро было слишком хрупким и слабым, чтобы он мог быстро восстановить силы. Поэтому, вернувшись в тело, Чу Ваньнин выглядел даже хуже, чем в то время, когда был призраком.

— Хм... — Чу Ваньнин вздохнул, затем, опираясь на колонну, с трудом встал и сделал шаг к Ло Сяньсянь.

Ло Сяньсянь, открыв рот, ошеломленно посмотрела на него снизу вверх и спросила:

— Старший брат, почему я здесь? Что случилось?

— Не нужно лишних слов, — хотя Чу Ваньнин был слаб, он сразу перешел к делу. — Скажи мне, кто создал для тебя это тело? Это очень важно, ты помнишь?

— Я...

Чу Ваньнин ждал, напряженно впившись пальцами в камень колонны и не сводя с нее пристального взгляда.

— Не очень ясно... Только смутный образ... это человек... он....

— Подумай еще раз! — вмешался взволнованный Сюэ Мэн.

— В то время я была не в себе и не могла ясно видеть его лицо, но слышала его голос с северным акцентом. Кажется, что... кажется... Ах! — вдруг испуганно вскрикнула она. — Теперь я вспомнила! Это был он! Это он! Мандарины!