И я не ошибся. Из зеркала на меня смотрела Корал. Она была в персиковой блузе и без повязки на глазу. Трещина в зеркале делила её лицо пополам. Левый глаз её, как помнится, был зелёным, вместо правого — Талисман Закона. Оба казались направленными на меня.

— Мерлин, — сказала она. — Помоги мне. Это так странно. Верни мне глаз.

— Я не знаю, как, — сказал я. — Не понимаю, как это было сделано.

— Мой глаз, — продолжала она, будто не слыша. — Мир — это роящиеся силы в Оке Закона, холодный… такой холодный!.. и недобрый мир. Помоги мне!

— Я найду способ, — сказал я.

— Мой глаз… — тянула она.

Я заторопился дальше.

Из прямоугольного зеркала в деревянной раме с резным фениксом в основании меня приветствовал Люк.

— Эй, приятель. — Он был неухоженным. — Мне хочется получить обратно папин меч. Ты же не будешь опять перечить мне, нет?

— Боюсь, что нет, — пробормотал я.

— Жаль, что столь недолго я держал в руках твой подарок. Подумай об этом, хорошо? У меня такое чувство, что он может оказаться очень кстати.

— Сделаю, — сказал я.

— В конце концов, в какой-то степени ты отвечаешь за то, что произошло, — продолжал он.

— Правильно, — согласился я….

— И мне определённо хочется меч обратно.

— Ага, — сказал я, отодвигаясь.

Из обрамлённого темно-бордовым эллипса справа от меня изошло гадостное хихиканье. Повернувшись, я узрел лицо Виктора Мелмана, колдуна с Отражения Земля, с которым я столкнулся, когда неприятности мои только начинались.

— Сын погибели! — прошипел он. — С-славно видеть тебя потерянно блуждающим в Преддверии Ада. Пусть кровь моя кипит на твоих ладонях.

— Твоя кровь — на твоих ладонях, — сказал я. — А тебя я считаю самоубийцей.

— Нет, не так! — он отпрянул. — Ты подло убил меня.

— Кончай вешать лапшу, — ответил я. — Я, может, и натворил кучу всего, но твоя смерть не из этой кучи.

Я пошёл было прочь, но его рука исторглась из зеркала и вцепилась мне в плечо.

— Убийца! — завопил он.

Я смахнул его ладонь.

— Гул-ляй, голубок, — сказал я и пошёл дальше.

Затем из широкого, оправленного в зелёное зеркало с зелёной вуалью на стекле меня поприветствовал Рэндом, качая головой.

— Мерлин! Мерлин! Что ты всё-таки затеваешь? — спросил он. — Какое-то время я считал, что мы с тобой в одном страну.

— Ну, — отозвался я, рассматривая его оранжевую футболку и «левисы»,

— все верно, сэр. Просто у меня не было времени кое в чём разобраться.

— Это кое-что включает безопасность королевства… и у тебя не было времени?

— Ну, предполагаю, что там припутано кое-что от закона.

— Если он связан с нашей безопасностью, закон творю один я.

— Да, сэр. Сознаю что…

— Нам необходимо поговорить, Мерлин. Так ли это, что ты сам каким-то образом связан со всеми событиями?

— Предполагаю, что верно и это…

— Ничто не имеет значения. Королевство важнее. Нам надо поговорить.

— Да, сэр. Поговорим, как только…

— «Как только», к дьяволу! Сейчас же! Прекрати разбазаривать время на глупости и тащи свою задницу сюда! Нам надо поговорить!

— Все сделаю, как только…

— Не корми меня «как только»! Если ты скрываешь важную информацию, это граничит с предательством! Мне необходимо увидеть тебя сейчас! Домой!

— Иду, — сказал я и заторопился прочь, присоединяя его голос к продолжающемуся хору прочих, повторяющих свои требования, мольбы, обвинения.

Из следующего зеркала — круглого, с синей плетёной рамой — на меня взглянула Джулия.

— А вот и ты, — сказала она почти тоскливо. — Знаешь, я любила тебя.

— И я тебя любил, — признал я. — Понадобилось много времени, чтобы понять это. Но думаю, что дело уже провалено.

— Ты любил меня недостаточно, — сказала она. — Недостаточно, чтобы довериться мне. Вот и потерял моё доверие.

Я оглянулся.

— Извини, — сказал я.

— Недостаточно хорошо, — отреагировала она. — И вот мы стали врагами.

— Необязательно рассматривать это так.

— Слишком поздно, — сказала она. — Слишком поздно.

— Извини, — повторил я и заторопился дальше.

Так я подошёл к Ясре в красной ромбовидной раме. Её рука с ярко крашеными ногтями вытянулась вперёд и принялась ласкать мне щеку.

— Куда-то направляешься, милый мальчик? — спросила она.

— Надеюсь, что да, — сказал я.

Она пошло улыбнулась и поджала губы.

— Я решила, что ты плохо влияешь на моего сына, — сказала она. — Он лишился какого-то внутреннего стержня, когда подружился с тобой.

— Ну, извини, — сказал я….

— И это может сделать его негодным для власти.

— Негодным или нежелательным? — спросил я.

— Как бы то ни было, виноват будешь ты.

— Ясра, он уже большой мальчик. Он сам принимает решения.

— Боюсь, что ты научил его принимать неверные.

— Он сам по себе, леди. Не вини меня, если он делает то, что тебе не по нраву.

— А если Кашеру сотрут в порошок лишь потому, что ты сделал его мягче?

— Беру самоотвод, — сказал я, делая шаг.

Хорошо, что я двигался, ибо её рука вылетела вперёд, пробороздив ногтями по моему лицу, но все же толком не дотянувшись. Пока я уходил, она швыряла мне вслед бранные слова. К счастью, они потонули во всех прочих криках.

— Мерлин?

Снова повернувшись вправо, я увидел лицо Найды внутри серебряного зеркала, его поверхность и витая рама были единым целым.

— Найда! Какой зуб на меня припасла ты?

— Никакого, — ответила леди ти'га. — Я просто переживаю и нуждаюсь в советах.

— Ты меня не ненавидишь? Как это ново!

— Ненавидеть тебя? Не глупи. Я никогда бы не смогла.

— Но кажется, что в этой галерее на меня разгневаны все.

— Это лишь сон, Мерлин. Ты реален, я реальна, а об остальных — не знаю.

— Прости. Моя мать наложила на тебя заклятие, чтобы ты оберегала меня… все эти годы. Сейчас ты действительно свободна от него? Если нет, наверное, я могу…

— Я свободна.

— Прости, что у тебя было столько неприятностей с этими условиями… не зная, я это или Люк, ты была обязана защищаться. Кто же знал, что в Беркли по соседству окажутся сразу два жителя Эмбера?