— Не бояться, — отрешенно протянул северянин, и медленно убрал саблю в ножны. — Лучшее будущее… Твои слова открыли мне глаза, Цяо Фэн. Все это время, выход был прямо передо мной. Я просто не осмеливался взглянуть на него. Благодарю тебя за твои наставления, и твое участие. Быть может, мы еще встретимся на реках и озерах, — он коротко поклонился, и, отвязав коня, вскочил в седло. Вскоре, его фигура исчезла за горизонтом.

— Ты в порядке, муж мой? — озабоченно спросила А Чжу, подходя ближе. — Этот сумасшедший не навредил тебе?

— Боевое искусство брата Ху — великолепно, но его воля не имеет целости, — рассеянно ответил глава нищих, глядя вслед ускакавшему мужчине. — Мне даже не нужно было убеждать его оставить службу Ляо — он убедил себя сам. Надеюсь, он найдет свое место в жизни, — Цяо Фэн грустно вздохнул. — Хуже судьбы не придумаешь — в один миг потерять семью, друзей, и родину, не приобретя взамен ничего.

— Какой бы ни была его судьба, я рада, что она увела его подальше от нас, — ворчливо промолвила девушка. — У тебя кровь на плече. Снимай-ка рубаху — я перевяжу тебя.

Цяо Фэн покорно отдался хлопотам жены, усевшись на ту самую завалинку, где их ожидал Ху Шаньгуан. Задумчивая грусть еще долго не уходила из глаз мужчины, а его взор нередко скользил по линии горизонта, там, где исчез одинокий всадник.

Примечания

[1] Мэндэ — второе имя Цао Цао, полководца и государственного деятеля, жившего в эпоху Троецарствия.

Глава 51

Повествующая о том, как серебряная змея и ее соратники переживали тяжкую утрату, а голодный тигр севера безжалостно рвал добычу

— Не стоило мне пробовать этот напиток, — грустно произнес Ба Тяньши, глядя в свою рюмку. — Ой, не стоило. Ведь теперь, мне придется налаживать торговлю с Гаочаном, чтобы не лишаться его по возвращению домой, — он пригубил насыщенно-багровую жидкость, и на его лице отразилось нескрываемое удовольствие, тут же, впрочем, сменившееся печалью.

— А ведь дела торговые — вне моей ответственности, — еще горестнее добавил он. — Поможешь моей беде, брат Хуа?

— Как не помочь, — с сытой ленью ответил далиский министр работ, развалившийся на своем стуле. — Меня, правда, больше увлек здешний чай, и закуски к нему. Надеюсь, Будда простит мне все это чревоугодие, — покаянно промолвил он, и, воровато оглядевшись, утащил с тарелки еще одно зеленое пирожное.

— Не стоит волноваться, друзья! — весело улыбаясь, провозгласил Инь Шэчи. — Ваш командир позаботится о нуждах своих солдат! После войны, нам всего-то нужно заглянуть в Ваньчэн, и посетить мой дом, где вы оба договоритесь с моим батюшкой как о поставках в Да Ли вина и чая, так и о найме умелых поваров для готовки ханьских блюд. Связи семейства Инь обширны, и отец легко сыщет вам, кого нужно — хлебопека, виноторговца, да хоть труппу актеров ваньской оперы.

— Опера? — заинтересовался Хуа Хэгэнь, отставляя чашку с чаем. — Я слышал об этом искусстве, но как-то не имел возможности взглянуть на него своими глазами. Правда ли, что все оперные роли, даже женские, исполняют мужчины? — Шэчи не успел ответить на вопрос военного министра — в застольную беседу вмешалась Ван Юйянь.

— Мы гостим в Месте Встречи Героев уже четвертый день, проводя время в праздных беседах, и угождая низменным потребностям придворных моего дяди, — стесненно произнесла она. Сидящий рядом с подругой Дуань Юй озадаченно крякнул, и закашлял, давясь рисовой булочкой.

— Ты говоришь, что позаботишься о наших нуждах, Инь Шэчи, — продолжила девушка, мимоходом хлопнув возлюбленного по спине. Тот благодарно кивнул. — Выполни тогда и мою просьбу. Я… по глупости повздорила с матерью, и хотела бы извиниться перед ней. Да, Цзяннань лежит в стороне от дороги в Шицзяхэ, и путь туда займет много времени, но… — она обратила на зятя просящий взгляд. — Каждый раз, думая о той ссоре, я чувствую себя предательницей. Мы с мамой никогда не были особо дружны, но все же, она — одна из трех самых близких для меня людей. Размолвка с ней не дает мне покоя.

— Давай поможем сестрице, Шэчи, — высказалась Му Ваньцин, словно невзначай кладя руку на колено мужа. — Все лучше, чем без толку лодырничать здесь.

— Сестры объединились, чтобы принудить своего командира к прекращению заслуженного безделья, — с притворной грустью промолвил юноша, накрывая ладонь жены своей. — Думаю, будь с нами сестрица Лин, она бы тоже поддержала вас, а уж просьбе целых трех красавиц ни один мужчина не сможет отказать. Так уж и быть — мы посетим Дом Камелий. В конце концов, почему бы не повидать мою старшую?

— Было бы замечательно, согласись тетушка Ли присоединиться к нам на обратном пути, — присоединился к беседе прокашлявшийся Дуань Юй. — Папа… то есть, отчим, был бы рад, да и мама с тетушками не отказались бы познакомиться с ней.

— Твои жалкие попытки обмана не введут в заблуждение и годовалого ребенка, братец, — задрав нос, напыщенно проговорил Инь Шэчи. — Ты всего лишь хочешь попросить руки сестрицы Юйянь у обоих ее родителей, — выведенный на чистую воду юный далисец смущенно улыбнулся, разводя руками. — Да, сестрица, кого ты имела в виду, говоря о трех ближайших людях? Двое из них, конечно же, твои мать и отец. Кто оставшийся?

— Разумеется, Дуань Юй, — безмятежно пожала плечами девушка. — Мы с ним — почти что муж и жена. Скоро, он станет для меня ближе, чем родители. Он пока не осмеливается предложить мне разделить с ним ложе, но я могу подождать свадебного ритуала.

На свою беду, будущий муж Юйянь успел вновь откусить от рисового пирожного, да еще и запить чаем, когда его возлюбленная промолвила свои нескромные слова. Вновь застигнутый посреди глотка, юноша судорожно закашлял, пытаясь избавиться от пошедшей не в то горло пищи, и верная подруга снова прилежно постучала любимого по спине.

— Как бы то ни было, стоит посетить тетушку Ли, — поспешил сменить тему спасенный от удушья. — Известна ли вам короткая дорога к озеру Тайху, брат Шэчи, сестрица Вань? Если вам не приходилось путешествовать из Сычуани на восток, можно попросить помощи