вливать перебежчикам регулярно, потому что иначе они обратятся. У нас есть вакцина, старик, мы работаем над ней. Но в нём не она. Остановись.

«Нет, — думал всё он. — Это не может быть правдой. Слишком просто. Слишком сложно. Слишком не честно».

— Зачем это Генриху? — едва ответил тот. — Почему я встретил людей, что шли с Гренладнии, но их внешность позже не узнал их же связной?!

— Генрих, он… Чёрт… Слушай, Уильям, ты… Ты… Ты попал меж двух огней. Эти якобы-посыльные, что ты встретил — это его люди. У нас с этим испанским ублюдком была маленькая война, а я… Я ответственен за этих детей. Когда настала пора их перевозить от Эволюции к Золоту — он напал на колонну, разбил её, а потом начал отлавливать ребят и держать их на переправах какого-то мудака в Центральной Америке. Якобы-посыльные нужны были, чтобы окончательно испортить все исследования — яды вместо медикаментов, бомбы в электронике — это был настоящий отряд самоубийц, — Уильям всё ещё не верил.

— Руки! — прокричал Ви, нацелив на Илая.

— Спокойно, парень — у меня штаны от напряжения спадают, только и всего, — он поправил пояс и засунул руки в свою куртку. — Расслабься.

— Сам разберусь!

— В итоге… всё это я смог распутать благодаря тебе — когда увидел в отеле мальчишку, что ты привёл с собой. Я понял, что сигнал, что подавала колонна, был фальшивым, быстро разобрался в чём дело, допросил, кого нужно, атаковал переправы… Чёрт, да даже Генриха я смог заковать в цепи благодаря тебе! Остановись, прошу! Это всё… просто чёртова ошибка, Уильям! Нельзя давать его Гренландии — нельзя, потому что мы близки к настоящей вакцине, как никогда! Мы можем лишиться финансирования!

— Вакцине, что достанется Золоту?

— Да какая, блядь, разница?! — заорал Джек во всю силу. — Мир будет спасён! Наконец спасён! Разве тебе не нужна нормальная жизнь?!

Он взглянул на Айви — в глазах его читался настоящий страх. Страх быть преданным, оказаться настолько ненужным и неважным, что от него отказались бы прямо на финише всего пути. А с другой стороны… С другой стороны на расстоянии тысяч километров сидел брат Уильяма Хантера, чья жизнь, как понял тот самый Хантер, зависела только от его решения — поверит он или нет. И он точно знал ответ — тот словно отражался от крови, залившей его глаза:

— Не верю, — сквозь зубы сказал тот. — Не верю!

— Брат, прошу…

— Просишь?! Сколько лет ты Кардинал, Джек? Десять? Двадцать?

— Я… Восемнадцать лет. Меня сделали им в семьдесят шестом — когда существование и исследования Эволюции оказались под угрозой.

— Значит, восемнадцать лет. И ты знал, когда мне нужна была помощь…

— Я не…

— Ты знал, когда Алисе нужна была помощь! Ты мог её оказать, ублюдок!

— Я не мог, чёрт побери! Ты понимаешь, на чём строились все мои действия?! Никто не должен был знать, кем является человек, пытающийся бороться с рабством! Никто не должен был знать того, кто был связующим звеном во все разработке этой грёбаной крови для высших! Я не мог так рисковать! — позади послышался какой-то шум и микрофон затих.

— А теперь можешь, да?! — злость заставляла его зубы буквально скрипеть. — Только теперь, когда именно твоей шкуре угрожает смерть. Ты обманывал меня двадцать лет. Возможно, обманывал куда больше. Ты видел, как умираю любимые мне люди, как умираю я, и не пошевелил пальцем!.. Я тебе не верю, Джек. Я тебя не знаю. Мальчишка идёт со мной.

— Это точно, — вклинился Айви. — Пошли вы все на…

Выстрел. Ви запнулся. На куртке Илая появилась небольшая дырочка. Уильям переводил взгляд и чувствовал себя, будто в замедленной съемке — он видел, как парнишка начал падать, видел, как наливалась кровью его куртка, но поделать ничего не мог.

Выстрел. Следующая же пуля вонзилась ему прямо в колено. Было больно? Нет — страшно. И далеко не за себя. Он рухнул на живот и уставился назад — на упавшего Ви.

— Прости, Уильям, — старший Брат вытащил свободной рукой из-под куртки небольшие наушники и выкинул их прочь. — План «Б» разрешен.

— Нет… — он испуганными, полными сожаления глазами глядел позади себя. — Нет!

Внезапно, стена напротив Чарльза абсолютно беззвучно обзавелась новой дырой, а кисть его железной руки, словно по магии, расплавилась.

«В итоге, здесь он и умер, — слова Вейлона били по самой подкорке Уильяма, в агонии он развернулся и пополз к мальчику. — Мы шли с очередного задания, как он просто упал, — полз и молился, чтобы Илай смазал, чтобы то пятно, что он увидел, шло не от сердца. — Ничего примечательного, ничего пафосного, опасного или героического, — но парень, как на зло, не шевелился — лишь слегка подёргивался, лёжа на спине. — В полной тишине, на обрывке какой-то нелепой фразы…».

За Илаем обрушилась стена — Ворон, буквально, выбив плечом «фанерный» перестенок, всем весом рухнул на старика, выхватив у того пушку. Альвелион, выйдя через ту же дыру, один ловким ударом по затылку вырубил Чарльза, остолбеневшего от удивления и держащегося за остатки своего протеза. Довершив дело, он подошёл к радио и выключил у того микрофон.

— Нет, нет, нет, нет, нет…

На Айви не было лица — бледный, он смотрел в одну точку на потолке и, казалось, видел сквозь него — смотрел мимо серых туч на самое небо и знал, что завтра, несмотря ни на что, что может случиться, будет светить солнце. Старик расстегнул на нём куртку, расстегнул капюшонку — он уже видел, куда попала пуля. Видел, но не хотел верить.

— Держись, Ви!

Он молчал. Кровь, залившая его одежду, залила и его язык. Он старался смотреть на Хантера, но было видно — даже движение глаз приносило ему сильную, смертельную боль.

— Держись! — он снял со своей руки перчатку и попытался надавить на рану. — Только попробуй сдохнуть здесь!

Всё было бесполезно — кровь всё лила и лила. Ручей за ручьем, поток за потоком… Уильям не хотел верить. Кто угодно, только не парнишка. «Он точно будет жить, — его собственная мысль, промелькнувшая только вчера, болела сильнее простреленной ноги. — Он точно будет жить».

«Нет, так точно не должно было быть! Где же я ошибся?..