экономический и социально-политический ущерб; роковое назначение Шеварднадзе министром иностранных дел СССР; такое же роковое назначение (не избрание) Ельцина первым секретарем МГК КПСС… Но основной рок, главная трагедия в жизни нашего общества, конечно, были связаны с появлением Горбачева у власти, а вместе с ним и предателя Яковлева, которому впоследствии российское телевидение так много уделило и уделяет внимания, что возмутился даже Юрий Михайлович Лужков. Но многие перечисленные и неперечисленные личности проявились и стали для нас явными значительно позже. А на XXVII съезде КПСС мы все были исполнены больших надежд. В перерывах между заседаниями съезда я, конечно, находился в Генеральном штабе (в основном в вечернее время). Отдельно доложил о ситуации в Афганистане начальнику Генштаба Маршалу Советского Союза С.Ф. Ахромееву, министру обороны Маршалу Советского Союза С.Л. Соколову. Повстречался со всеми, от кого зависит состояние наших дел в Афганистане, и со всеми обо всем договорился, кроме министра обороны. Хотя Сергей Федорович и предупреждал меня, что не надо поднимать вопрос о предстоящей Хостской операции, я все-таки попытался логически убедить Сергея Леонидовича в необходимости перенести операцию месяца на два. Но министр обороны даже не стал меня слушать – решение принято, надо выполнять. Было странно – даже Д.Ф. Устинов прислушивался к тому, что я говорил, хотя и не переносил меня (как и Огаркова). Вернувшись в Афганистан, я сосредоточил основные усилия оперативной группы и свои лично на том, чтобы всячески помочь правительственным войскам провести операцию в округе Хост по овладению базой противника Джавара. К этому же, когда позволяла погода, максимально привлекалась и боевая авиация 40-й армии.

Но оппозиция, ее отряды, находившиеся вдоль государственной границы в районе Парачинарского выступа и южнее, до Хоста включительно, буквально измывались над правительственными войсками. Поэтому последние не столько продвигались, сколько «топтались» на месте, намереваясь нанести поражение нападающим бандам, а фактически сами несли большие потери.

Первоначально всей группировкой командовал командир 3-го армейского корпуса афганской армии генерал Делавар. Однако осложнившаяся обстановка потребовала укрепления руководства. Для проведения этой операции министр обороны ДРА, по согласованию с Кармалем (который к этому времени уже совсем утратил свой авторитет), назначил руководителем операции первого заместителя министра обороны генерал-лейтенанта Азими. В помощь ему была выделена оперативная группа Генерального штаба.

Но и это не изменило обстановку. Она становилась все хуже и хуже. Я с группой офицеров вылетел в Хост, чтобы на месте разобраться в обстановке. Затем провел беседу с генералом Азими. В итоге понял, что ни Азими, ни его аппарат совершенно не знают обстановки и не способны дальше управлять войсками.

Понеся потери от 60 до 70 процентов боевых подразделений (убитые, раненые, дезертиры), войска, выйдя через полтора месяца выдвижения в район Хоста на последнем дыхании, фактически уже не были способны даже пошевелить пальцем. Они пришли и просто легли. А попытка командования на второй день поднять их в наступление закончилась тем, что душманы отбросили правительственные части на 5–7 километров и стали уже угрожать Хосту. Пришлось принимать экстренные меры (в основном авиацией), чтобы пресечь эту тяжелую тенденцию.

Делая для себя вывод о том, что Азими надо немедленно заменить боевым генералом, я намекнул ему в беседе, что после всех этих передряг ему лучше отдохнуть. «Тем более, – сказал я, – мне известно, что у вас не все в порядке со здоровьем». Азими сразу ухватился за эту «соломинку» и начал мне рассказывать, сколько у него болезней и что, конечно, ему надо подлечиться.

Отдав на месте все необходимые распоряжения о закреплении занимаемых рубежей и проверив непосредственно в войсках их способность выполнить эту задачу, я отправился в Кабул.

Кстати, в отношении проверки способностей и возможностей приведу один пример. На окраине Хоста имеется гора Матун с крепостью. Наверху, в этой крепости, стоят на прямой наводке 130-мм орудия. Это мощные дальнобойные средства. Стрельбой этой батареи в течение часа фактически были рассеяны все банды, которые группировались восточнее и юго-восточнее Хоста. Наблюдая эту картину, особенно как душманы старались укрыться от обстрела, я понял, что силы есть, их надо только хорошо организовать и мобилизовать. В Кабуле я сразу договорился с Главным военным советником (уже новым), министром обороны и с Генеральным штабом армии ДРА о том, что надо срочно заменить руководство. Вместо генерала Азими, который «болеет», предложил назначить генерала Гафура – первого заместителя начальника Генштаба ДРА. Это не вельможа, а боевой полевой генерал, с хорошими организаторскими способностями и твердым характером. Одновременно решили немедленно направлять транспортной авиацией: пополнение (несколько тысяч человек) в имеющиеся в Хосте части и дополнительные войска из афганской армии, а также подразделения КГБ и МВД. С командованием 40-й армии договорились, что в эту операцию надо немедленно включить советские войска – наша артиллерия и авиация, имея своих корректировщиков и авианаводчиков непосредственно на наблюдательных пунктах, афганских командиров будут поддерживать огнем, а наши мотострелковые подразделения и десантники станут во второй линии за афганскими частями, имея с ними визуальную связь. Решено было направить пять батальонов: три – из 56-й десантно-штурмовой бригады и два – из 345-го отдельного парашютно-десантного полка. Руководителем всей советской группировки (в том числе артиллерией и авиацией) был назначен начальник штаба 40-й армии генерал Ю.П. Греков. Общее руководство всеми силами можно было бы возложить на Главного военного советника (тем более что инициатива исходила именно отсюда) или взять все на себя. Учитывая, что генерал-полковник В.А. Востров только вступил в должность советника, ставить его в сложное положение (фактически под удар, так как не известно, чем все это закончится) было бы неправильно. Поэтому, как и в Кунарской операции, я решил руководить действиями лично. Для того, чтобы у афганцев не возникло никаких недоразумений и вопросов, я ввел в курс дела в полном объеме нашего посла Ф.А. Табеева. Фикрят Ахмеджанович прекрасно ориентировался в обстановке и пообещал довести до всех руководителей, в том числе и до Б. Кармаля, добавив: «Хотя ему можно ничего не говорить, так как его песенка уже спета и его скоро сменит Наджиб». Такая перспектива в афганских делах меня, конечно, обрадовала, но я попросил все-таки обстановку Кармалю сообщить (конечно, это мог бы сделать и я, но именно из соображений его смены, о чем мне тоже было известно, я счел нецелесообразным с ним встречаться). Одновременно я послал на имя министра обороны донесение следующего содержания (донесение характерное, поэтому прошу читателя обратить внимание, хотя дано в сокращенном варианте):

«Министру обороны СССР Маршалу Советского Союза товарищу Соколову С.Л. Докладываю:

Боевые действия афганской армии в районе Хоста могут оцениваться