русских отняли всё, что только смогли: у многих жизни, у остальных историю, веру, культуру, обряды, ремёсла, плоды их труда и саму возможность плодотворно трудиться на своё благо и благо общества. Холокост признан одной из самых чёрных страниц истории, о геноциде русских вы не услышите ни одного упоминания. Антисемитизм признан мировым сообществом как зло, ненависть к русскому даже в России не считается злом и не преследуется законом. Поэтому в современной России о русских можно говорить и писать любую гадость, о евреях и чеченцах — ничего.

Словосочетание «русский фашизм» совсем недавно в центральной прессе встречался чаще, чем «немецкий фашизм». В [25] приведены результаты анализа текстов в 922 центральных печатных российских СМИ за 2005 г. Из 6422 упоминаний термина «фашизм» в 51 % случаев он упоминается с прилагательным «русский». И это в юбилейном году празднования победы над немецким фашизмом! В 2006 году в 427 публикациях выявлен «русский фашизм», в 104 — «немецкий», в одной татарский. Других фашизмов в природе не существует! Уму непостижимо!

А вот пример откровенной русофобии, вызывающий всеобщий восторг у недалёких читателей и кинозрителей до сих пор. Это пасквиль, написанный двумя талантливыми парнями из Одессы. В нём действует умный и обаятельный герой, «сын турецкого подданного» и множество неприятных, порой отталкивающих персонажей, представляющих русскую аристократию, дворян, священников. Они трусливы, тупы, как то по-особому мелочны, алчны, бывшие придворные говорят почему-то как извозчики.

Даже наиболее симпатичный из них, русский клон Бендера — мелкий жулик Шура Балаганов, своей недалёкостью являет резкий контраст блеску главного героя. И этот пасквиль многократно экранизируется, артисты с упоением кривляются, чтобы подчеркнуть ничтожество предводителя дворянства или священника. Всё это в своё время позволялось и даже поощрялось, потому что относилось к «бывшим». Тогда на гребне удачи были такие, как прототип Остапа Бендера Осип Шор, студент-недоучка, друг писателя Юрия Олеши. После революции он работал в Одесском уголовном розыске и за рвение на допросах получил прозвище «борзый опер». А во время написания этого юмористического опуса весь русский народ был зачислен в «бывших», монархистов и великодержавных шовинистов. Чуткие авторы правильно уловили установку партии, сделав её более съедобной с помощью юмористических пассажей.

Прототипом Воробьянинова послужил Стахеев, в особняке которого в Москве действительно был спрятан клад. Обычная история, этих кладов в России были десятки тысяч, и все они были разграблены либо чекистами, либо грабителями, «похожими на чекистов». Большинство из них бесследно пропало, кладу Стахеева повезло, на эти средства был достроен дом железнодорожника в Москве. Но и сам Стахеев, будучи одним из самых крупных предпринимателей Москвы, много построил. Он широко занимался благотворительностью, дал деньги на консервацию остатков греческой крепости Алустон в Алуште, разрушенной турками, много сделал для превращения Алушты в курорт, ставший вторым после Ялты. Но только сейчас и с большим трудом приходит понимание масштаба лжи этих бойких юмористов, того, что отрицательные по версии авторов русские герои романа и были тем настоящим, что оставалось от России, а Бендер, материализовавшийся впоследствии в Березовском и Мавроди — это персонаж социалистического сюрреализма.

Но на русофобии в стране с преимущественно русским населением невозможно что либо построить. Она сознательно насаждается с одной целью, чтобы русских можно было беспрепятственно и безопасно грабить. И в этом изобретатели «русского фашизма» абсолютно тождественны большевикам. Но как нам со всей очевидностью доказывает история, именно на русском духе держится эта огромная, удивительная империя. И если самосознание русского народа не проснётся, Россию не спасти. На русский дух одна надежда.

Прошло немало времени, многое переменилось, и вот на экранах появился, вполне вероятно, самый выдающийся фильм советской эпохи «Белое солнце пустыни». И что поразительно, этот фильм не получил ни одной премии! Ну хотя бы за роль третьего плана без слов. Ни-че-го! Конечно, имела место зависть к превосходящему своими талантами коллеге, но главная причина — поразительная красота и бескрайняя широта «русского начала», переданная какими-то совершенно невероятными и непостижимыми средствами режиссёром в содружестве с исполнителями главных ролей. На ум приходит только одно сравнение: определение жанра этого фильма, как поэма, применимое к лучшей части творчества Гоголя.

Да, это поэма. Но суть её партийному руководству оказалась очень не по душе. И будь сценаристом сам Гоголь, режиссёром Эйзенштейн, а исполнителем главной роли Черкасов, фильм всё равно ничего бы не получил. Потому что не надо этой демонстрации величия русской души, которое проявляют какой-то красноармеец Сухов и, стыдно сказать, бывший царский таможенник. Это не годится, всё-таки место своё надо знать, и к установкам начальства относиться с должным уважением. И директор Мосфильма, который это умел делать, отказался выпускать его в прокат. Спас случай. У Л. Брежнева кроме охоты было ещё два любимых способа времяпровождения: гонять на американских суперкарах и смотреть американские вестерны. И вот как то случилось, что новенького для Генсека на складе американской киножвачки не оказалось, и ему показали «Белое солнце пустыни». Брежнев пришёл в восторг, это и решило судьбу фильма. Генсек своим незамысловатым умом в этом мнимом вестерне никакого русского величия не узрел, а вестерн — это хорошо, это же, как и автомобили из его гаража, американское. У великих творений — и это позитив в рассказанной истории — бывают счастливые часы. Примерно таким же образом Булгаковская «Белая гвардия», перекроенная автором в «Дни Турбиных», и очень понравившаяся тирану Джугашвили, прочно закрепились в репертуаре МХАТа.

Конечно, фильм гораздо глубже американских аналогов, а из вестерна там разве что такие его внешние признаки как кони. Это фильм о самой сути русскости, которую гениально передали А. Кузнецов и П. Луспекаев. Формально фильм удовлетворял требованиям «интернационализма»: здесь был гарем, медресе, басмачи. Но фильм подводило то, что, в отличие, например, от «Двенадцати стульев», здесь самым умным был «товарищ Сухов», русский по национальности. А этого не могло быть, а если и могло, то не должно. «Здесь русский дух…», да ещё так талантливо переданный, — этого оказалось достаточно, чтобы официоз постарался предать фильм полному забвению. Но не получилось! Сразу после выхода в прокат «Белое солнце пустыни» посмотрели 50 миллионов, а далее почти поголовно несколько поколений нашей страны. «Белое солнце пустыни» стал любимым фильмом-талисманом космонавтов. Считалось, что его просмотр перед стартом приносит удачу. А первую официальную награду (орден Почёта) за свой шедевр, режиссёр В. Мотыль получил только через 27 (!) лет после выхода фильма. Пройдёт много лет, и советская власть станет почти столь же нереальной, как монголо-татарское иго. Невероятные страдания, выпавшие на долю его далёких предков, народ постарается забыть. И единственное, что