Двое часовых, стерегших молодого англичанина, были расстреляны через час после того, как было обнаружено бегство пленника.

Таковы строгие законы бандитов. Точное исполнение таких драконовских законов есть лучшее средство к самозащите шайки.

Всякий член шайки, которому доверяется охрана пленника, отвечает за него собственной головой. Поэтому бегство пленника, за которого ожидается выкуп, почти неслыханная вещь.

Кроме завывания волка, повторенного три раза, ничем другим не ознаменовали встречу начальника. Один из переодетых пастухов открыл дверь его жилища, вошел туда, зажег лампу и внес ее в комнату, уже известную читателю. Потом он вышел, и четверо разбойников тихо разошлись по своим жилищам.

Корвино остался наедине со своей пленницей.

— Входите, синьорина, — сказал он, указывая на дом, — это ваше будущее жилище. Сожалею, что оно недостойно вас. Во всяком случае, вы здесь полная госпожа. Позвольте мне вам помочь.

Со всей грацией, на какую он был способен, он протянул ей руку. Молодая девушка не шевельнулась.

— Ну, ну! — крикнул он, сам схватывая ее за руку и втаскивая за собой. — Не будьте так суровы, синьорина. Входите же! Помещение гораздо комфортабельней, чем вы предполагаете. Вот комната, приготовленная специально для вас. Вы, конечно, устали… Прилягте на софу, пока я поищу для вас чего-нибудь подкрепительного. Любите вы розолио? Ах, подождите, есть кое-что получше. Бутылка шипучего капри.

В то время как он говорил, повернувшись спиной к двери, на пороге появилось третье лицо.

Это была женщина необычайной красоты, но взгляд ее, полный злобы, говорил о темном прошлом.

Она бесшумно, как кошка, скользнула в комнату и молча направилась к Лючетте Торреани. Глаза ее сверкали таким нестерпимым блеском, что казалось, из них посыплются искры.

Это была разбойница, продавшая Попетту в надежде занять ее место.

При виде новоприбывшей надежды ее рушились, и физиономия ее приняла выражение такой страшной ярости, что Лючетта вскрикнула от испуга.

— Что такое? — спросил разбойник, быстро повернувшись и тут только замечая разбойницу.

— А, это ты! К чему ты сюда пришла? Иди в свою комнату сию минуту, или ты почувствуешь тяжесть моего кулака!

Испуганная его словами и угрожающим жестом, женщина удалилась, но зловещий блеск ее глаз и глухие гневные восклицания должны были бы дать понять Корвино о всем неблагоразумии и опасности его поведения.

Может быть, он и понял это, но гордость не позволяла ему обратить на это внимание.

— Это одна из моих служанок, синьорина, — сказал он, обращаясь к своей жертве. — Она должна уже давно спать. Не обращайте на нее внимания и выпейте это. Это вас подкрепит.

— Я не нуждаюсь в подкреплении, — отвечала молодая девушка, даже не сознавая, что она говорит, и отталкивая протянутый кубок.

— Вы ошибаетесь, синьорина. Выпейте, очаровательница… Потом вы поужинаете… Вы, верно, настолько же голодны, насколько устали…

— Я не хочу ни есть, ни пить.

— Что же вам надо в таком случае? Кровать? В соседней комнате есть одна… Я в отчаянии, что не могу предложить вам горничной. Девушка, которую вы видели сейчас, не годится для услуг этого рода… Вам надо отдохнуть, не правда ли?

Молодая девушка не отвечала. Она вся сжалась на софе, склонив голову на свою почти обнаженную грудь, так как в борьбе платье ее было разорвано. Глаза ее были сухи, хотя следы слез виднелись на щеках. Она дошла до той степени отчаяния, когда уже не хватает сил.

— Послушайте, — сказал разбойник медовым голосом и со взглядом змеи, готовящейся загипнотизировать свою добычу. — Ободритесь, я немного резко поступил с вами, это правда, но кто мог бы устоять против искушения приютить под своим кровом такую очаровательную женщину? Ах, синьорина, вы, вероятно, не знаете, но я уже давно восторженный поклонник вашей красоты, слава о которой дошла до самого Рима. Приковав меня к себе, вы не можете меня порицать за то, что я желаю приковать вас к себе.

— Что вам нужно от меня? Зачем вы привели меня сюда?

— Что мне нужно, синьорина?.. Чтобы вы любили меня, как я вас люблю. Зачем я вас привел сюда? Чтобы сделать вас своей женой.

— Madonna mia! — прошептала молодая девушка. — Пресвятая Мадонна! Чем я заслужила такое…

— Что заслужили? — спросил резко разбойник. — Стать женой Корвино? Вы слишком горды, синьорина. Правда, я не синдик, как ваш отец, я не бедный художник, как та собака-англичанин, общества которого я вас лишил. Но я властелин этих гор. Кто осмелится противиться моей воле?.. Воля моя — закон, синьорина, даже до самых преддверий Рима.

Разбойник стал ходить по комнате большими шагами, с поднятой головой и блестящими гордостью глазами.

— Я люблю вас, Лючетта Торреани! — воскликнул он наконец. — Я люблю вас с такой страстью, которая не заслуживает такого холодного отпора. Вам неприятна мысль сделаться женой бандита. Но подумайте, в то же время вы сделаетесь царицей! Во всей Абруции не найдется человека, который бы не склонился перед вами. Отбросьте вашу гордость, синьорина! Не бойтесь снизойти и сделаться моей женой. Женой капитана Корвино!

— Вашей женой! Никогда!

— Вам это звание не нравится, выберите другое… В наших горах обходятся и без этих формальностей, хотя мы можем иметь и священника, когда надо. Вы желаете непременно церковного брака, синьорина? Хорошо, достанем священника.

— Лучше смерть… Я скорее умру, чем обесчещу дом Торреани.

— Ваша энергия мне нравится, синьорина… столько же, как ваша красота… Но придется на нее наложить узду… О, совсем легкую… достаточно двадцати четырех часов для этого, а может быть и двенадцати, но я вам предоставлю целый день. Если к концу этого срока вы не согласитесь, чтобы наш брак был совершен по всем правилам церковного обряда, тогда мы обойдемся и без священника. Вы понимаете?

— Святая Мадонна!

— Бесполезно призывать Мадонну. Она вас все равно не спасет. Здесь никто не может вырвать вас из моих рук, даже Его Святейшество. Здесь, в горах, один властелин — Корвино,