если бы увидела, какое неуважение я проявляю к шелковому платью, раз валяюсь в нем на полу, но я отмахиваюсь от этой мысли. Приятно не беспокоиться, не волноваться о том, чтобы быть на шаг впереди и все предусмотреть. Я закидываю руки за голову и изучаю трещины на потолке надо мной.

Я могу это сделать. Я могу найти выход из положения и получить то, что мне нужно, раньше, чем я умру.

Может, свобода – это не то, где ты живешь, и не то, что ты сможешь вернуть сумму, за которую тебя купили? Может, свобода – это принять себя, целиком, без страха и сомнений? Я могу взять все свои навыки, всю себя – настоящую – и использовать, чтобы разрушить это место. Даже если меня убьют прежде, чем я смогу нанести весомый ущерб, возможно, этого будет достаточно, чтобы помочь когда-нибудь развалить эту дыру. Мне придется быть умной, трудиться под чужим надзором, но это даже лучше для дела – все ведь будут думать, что я у них под колпаком!

Да. Это будет неплохо.

Теперь надо понять, куда нанести первый удар. Они не должны его почувствовать поначалу – а потом будет уже слишком поздно.

7

Череп

– Какого королевского хрена, тут только что произошло? – спрашивает потрясенный Кость, пока мы наблюдаем, как покачиваются створки у входа в шатер – из них только что пулей вылетели эти два раба клинка.

– Я… я даже не знаю, – удивленно признается Скорпиус и смотрит на свой член так, будто в нем скрыты ответы, которые мы все ищем.

Я смотрю на брата и не знаю, тревожиться мне или посмеяться над тем, какое ошеломительное впечатление произвела на него эта рабыня клинка. Обычно он так спокоен и контролирует себя; видеть его сбитым с толку восхитительно.

– Мы уже давно посещаем подобные мероприятия, и я никогда не видел, чтобы дикари Тиллео так с нами обращались, – говорит Кость – будто нас с братом тут не было.

– Как думаете, что она имела в виду, говоря, что она умрет прежде, чем начнутся Торги? – глаза Кости устремлены на выход из шатра, а рука до сих пор прячется в штанах.

– Это значит, что Тиллео что-то замышляет, и нам нужно присматривать за ним, – замечает Скорпиус, и я что-то мычу в знак согласия.

– Этот дурак всегда что-то замышляет. Я не волнуюсь, – пренебрежительно заявляю я, затем поднимаю брошенный Рабой бутылек с мылом – одна колбочка, а у нас уже мозг взорвался.

И дело не в том, что она использовала свои женские хитрости против нас. Все мы – отнюдь не неуклюжие девственники, и дни, когда мы бросались к каждой симпатичной шлюшке просто потому, что от отчаяния думали, будто ничего лучше с нами уже не случится, давно прошли. Нет. Штука в том, что, когда ты достигаешь того уровня, что достигли мы, когда репутация опасного убийцы сопровождает во всех делах, человек привыкает, что к нему относятся определенным образом.

По комнате – стоит в нее войти члену Ордена Скорпионов – всегда расползается запах страха. И я привык к этому. Я наслаждаюсь при виде округляющихся глаз и обмоченных штанов фейри, что смотрят на наши костистые образы и знают, что мы – последнее, что они увидят в этой жизни.

Мне нравится наблюдать, как люди обходят стороной нашего членистоного тезку и извиняются перед любым скорпионом, перебегающим дорогу, в надежде, что он ничего не расскажет нам, а мы – не разгневаемся. Но ничего подобного не было ни в тоне этой рабыни клинка, ни в ее потрясающих, диких серебряных глазах.

Она злилась, что с ней играют. Она удивила всех нас, когда показала, что была бы более чем счастлива укусить в ответ, когда мы лишь слегка оскалились.

Это было… захватывающе. Я давно не испытывал ничего подобного и, глядя на лица моих братьев, могу сказать, они чувствуют то же самое.

– Ее волосы поразительного цвета, – ворчит Скорпиус, неловко забираясь в ванну, чтобы вымыть голову.

Новые чары создают иллюзию, что у всех у нас идеально уложенные, короткие волосы, хотя на самом деле мои спускаются по спине, у Скорпиуса – до плеч, а Кость предпочитает стричься чуть ли не наголо.

Мне вдруг захотелось оказаться дома, в безопасности, там, где мы все можем сбросить маски и использовать наши настоящие имена вместо того, чтобы всегда оставаться настороже и придерживаться схемы, которую мы выработали для охоты.

Внезапно в моей голове возникает картинка: блестящие, цвета звездного света волосы рассыпались по моей кровати, я вылизываю промежность Рабы – от задницы до клитора. Мой член твердеет, я сжимаю основание и рассеянно начинаю ласкать себя.

– Ее волосы и глаза – это то, что я ожидал увидеть в Высшем Суде царства теней, а не здесь, посреди этой песчаной дыры, – бормочу я, соглашаясь с замечанием Скорпиуса.

– В ней есть что-то знакомое. – Кость скребет ногтями щетину на щеках и подбородке и насмешливо фыркает. – Я бы поставил целый воз рабов на то, что один из ее родителей – высокородный фейри, а другой – бастард, настолько продажный, что готов отдать своих детей, лишь бы получить неплохие барыши. В конце концов, кому, как не нам, знать, как легко сбыть с рук незаконнорожденного бастарда.

– Я хочу трахнуть ее. Это все, что я знаю наверняка. – Я кладу голову на бортик маленькой позолоченной ванны и начинаю поглаживать член все сильнее и быстрее.

– Осторожнее, думаю, у этой промежности могут быть зубы, – предупреждает Скорпиус – в его усмешке, хоть и веселой, я замечаю раздражение.

Я улыбаюсь еще шире, от приближающейся разрядки напрягаются яйца, в бедрах покалывает.

– Мы – Скорпионы, брат; если не будет немного больно, то секс коту под хвост, – мой голос дрожит на грани стона, и они с Костью хихикают.

Я кончаю, жемчужные струйки заливают живот, прилипают к мышцам торса и оседают в теплой воде. Я представляю, как маленькая рабыня клинка слизывает сперму с моего пресса, и член дергается в предвкушении чего-то большего, нежели быстрая дрочка в ванной. Я должен был согласиться, когда она предложила помыть мой член, но мне нужно было, чтобы это первое яркое впечатление, что она оставила, чуть померкло – как и всем нам. Она ворвалась в наш шатер, словно песчаная буря, и нам нужно время, чтобы стряхнуть пыль и перегруппироваться.

– Нужно понаблюдать за этой дерзкой лисицей, узнать о ней все, что сможем, прежде чем кто-то сунет свой член в ее капкан. Мы здесь ненадолго, и домашних зверюшек с собой не потащим, – объявляет Скорпиус, пристально глядя на Кость. – Давайте не